За красной чертой - стр. 8

Каким образом этот кто-то, если он был незнаком хозяину, залез на кухню, нашёл там нож, а потом прокрался в кабинет и остался незамечен?

Я не стал даже спрашивать, потому что и так догадался.

Конечно, Банкир жил в одном из новомодных особняков, этих попытках строить в японской городской черте коттеджи английского колониального стиля. Но участок земли-то стандартного размера. Вот и получается кукольный домик, где все комнаты в два раза меньше, а коридорчик узенький, как пенал. Кухни в то время у всех уже сделались примерно одинаковые. Зайти на кухню, потом в кабинет и сделать дело – это всего лишь несколько шагов. И если в этот момент работал радиоприёмник (я уточнил – да, работал, причём прямо в кабинете, настроенный на нашу главную финансовую радиостанцию, где раз в час биржевые котировки передают) – то он вполне мог вообще ничего и не заметить.

Кто наследник? По идее, сын, хотя завещание ещё не озвучено. В любом случае дом стоит немало, его содержание обходится недёшево и быстро его продать не получится. А большая часть средств, которые нажил Банкир, наверняка распылена по мелким счетам и всяким мутным инвестициям, чья надёжность гарантирована очень специфическими обязательствами.

Так или иначе, с этим будут разбираться душеприказчики. И если всё получится, его сын всё-таки сможет получить достойное содержание, чтобы доучиться в школе – потому что это была такая школа, где без этого никуда.

Правильнее спросить – кто выгодополучатель? Опять же, таких могло быть несколько десятков, и все они – очень влиятельные люди.

Всё выглядело очень логично, но всё равно мне было не по себе. Потому что это было первое подобное преступление на моей памяти. И оно выглядело как происшествие в духе приснопамятного дела Кровавой Лиги – мой батя застал его школьником и хорошо помнит, как в школу приходили полицейские и заставляли показывать руки на предмет магических татуировок.

Тем не менее я уверен, даже самые изощрённые востоковеды ничего про Банкира не слышали. Оно и в газеты-то толком не попало. У Банкира было достаточно влиятельных друзей, чтобы вокруг это дела возникло то, что японцы называют «мокусацу».

– Заговор молчания! – перевёл Шкутенберг. Он был у нас главный специалист по военной истории.

– Замечательно, замечательно. Приятно видеть, что русским известны и этот термин, и эта практика. Именно на нём стоит современное представление о Японии как об очень благополучной и законопослушной стране, где на городской доске «Их разыскивает полиция» три фотографии – две беглых за океан разведёнки с детьми и один бывший член «Лиги Чёрного Лотоса». Между тем в кланах якудза так или иначе состояло почти сто пятьдесят тысяч человек – сравните это с парой десятков тысяч итальянских мафиозо, которые поставили на колени куда более обширные и населённые Соединённые Штаты. Всё дело в том, что даже бандиты в Японии стараются работать тихо и аккуратно, без лишней крови и в основном угрозами, чем их исполнением. Ну и в полиции хорошо работает тот самый отдел, где я начинал. Поэтому у подростков не получается хулиганить достаточно долго и успешно, чтобы это попало в новости. Самое страшное, на что способны современные японские подростки – это гонять на мотоциклах с превышением скорости по отдалённым горным дорогам.