За гранью порочности - стр. 20
— Дашка, я всё объясню, когда вернусь. Алик тебя не обидит, мне-то ты веришь?
На это девушка лишь скептически хмыкнула. Посвящать маман в подробности их «милого и безобидного» общения с отчимом она не хотела, особенно сейчас, в свете новых открывшихся обстоятельств. Непонятным было одно, зачем понадобилось заключать фиктивный брак, уж нет ли поползновений на честь Нины со стороны таинственного Нестерова?
— Ладно, будь по-твоему. Но потом ты не отвертишься, раз обещала, значит, расскажешь правду! — напомнила Дашка, и состроила сердитую рожицу, изображая пальцами диалог между собой. — мамочке надо срочно уехать, будем послушными, деточки, уборка спальни — непременное условие!
Нина улыбнулась, подошла к девушке и притянула к себе. Несмотря на суровое воспитание и назойливую опеку, Дашку она любила, хоть никогда и не говорила той об этом за последние годы. Дочь терпеть не могла, как она это называла «розовые пузыри соплей», независимой стремилась быть, а ведь, по сути, еще сущий ребёнок. На сердце у женщины лежал тяжелый камень, и отделаться от дурного предчувствия она не могла.
— Дашка… Я скучать буду. — пригладив непослушные кудряшки девчонки, Нина неистово припала губами к её щеке.
— Мам, ну ты чего? — возмущенно завопила та, округлив глаза, и принялась стирать след от помады. — расклеилась, ё-моё! Тебе точно надо улетать? Может, ну её, эту работу? А давай сбежим от Алика, умотаем в загородный дом и просто побудем дочерью и матерью, как у всех нормальных людей?
Нина печально усмехнулась. Больше всего сейчас она желала бы просто выспаться, и не шарахаться от каждого телефонного звонка. Нестеров её не оставит в покое, но подобраться к нему не так-то легко, всё-таки человек публичный, всё время на виду. Альберту нужно время, чтобы покончить с этим.
— Ты не видела мою сумочку?
Дашка с горькой иронией приблизилась к двери, и сдернула с неё то, что искала маман.
— Счастливого пути. И я тебя умоляю, не надо мне названивать по двадцать раз за день, я уже выросла из пеленок.
Она ушла в кухню, сделала любимый бутерброд с ветчиной и зеленью, и уселась на подоконник, задумчиво глядя на хмурое небо. Дождь зарядил надолго, барабанил по крышам, мазал по стеклам, и унылые тучи, казалось, прилипли к месту, поливая город бесконечными потоками. Дашка чувствовала себя паршиво. Вот так всегда… у маман вечные проблемы и дела, а ей не находилось даже крошечного уголка в сердце этой деловой женщины.
— Работа — последнее прибежище тех, кто больше ничего не умеет. — усмехнулась, процитировав известного драматурга, Даша, и вздрогнула от неожиданно раздавшегося над ухом голоса: