За гранью грань - стр. 9
На картинках детородный орган выглядел иначе. Во-первых, сверху он зарос волосами – жесткими, черными. Во-вторых, яички я представляла несколько меньше и уж никак не в виде мохнатых шариков. В-третьих, сам орган заканчивался… Словом, неприлично заканчивался, вызывающе алел. И мне предстояло его щупать. М-да!
Видя мое смущение, сестра усмехнулась:
– В первый раз видишь? А еще лекарь! Хочешь, покажу, что где?
Промолчала и, вздохнув, положила ладонь на основание органа, и не просто так, а особым образом – пальцами вниз. В итоге накрыла примерно две трети. Большой, но в книгах пишут, бывает больше. Напряженный. Не член – живот у навсея. Опасается за мужскую честь? Ох, я гораздо больше боюсь, пальцы дрожат, едва-едва касаюсь. Эх, надо было у трупа потрогать, когда мэтр Дорн предлагал. А я стушевалась. Зато теперь как маков цвет. Ладно, представлю, будто это нога. Если не смотреть, а только щупать, выдержу. Нет, надо смотреть, иначе кожных заболеваний не замечу.
Ох, узнает матушка – уши надерет! Несовершеннолетняя девица щупает половозрелого голого мужчину за интимное место! Мама и так не одобряла тесное общение с больными противоположного пола, а тут и вовсе темный – существо в высшей степени порочное, наверное, поэтому и привлекательное. Для сестры. А мне – интересное с научной точки зрения.
– Ну? – поторопила Алексия. – Повреждения есть? Болел чем-нибудь?
Вздохнула и, выбросив из головы посторонние мысли, занялась осмотром. На вид – здоровый, по ауре тоже. Глянула украдкой на лицо темного и обомлела: ему приятно! Тут же отдернула руку, вспомнив об особенностях мужского организма. К счастью, обошлось без демонстрации боевого состояния, но все равно неприятно. Будто темный – животное.
Затем мы осторожно перевернули навсея на бок: на живот нельзя. Темный уже не молчал, а проклинал, шипел, но Алексия с помощью ошейника контролировала все действия. Я лекарь, мне сказали освидетельствовать, я и смотрю. Все.
– Здоровый, – помыв руки, сообщила результаты.
На сестру старалась не смотреть: стыдно. И перед навсеем тоже, я ведь его как бычка-производителя… Зато теперь точно знаю, никогда больше подобный осмотр не повторю.
Алексия просияла, навсей, кажется, выругался. Я бы тоже не обрадовалась. Темный, навсей… Как его зовут-то?
– Геральт, – с готовностью сообщила сестра. – Фамилии, происхождения не сказал.
– Алексия, у него жена, дети, наверное. – Ничего не могла с собой поделать, мысль о дальнейшем использовании темного вызывала брезгливое отторжение. И это моя сестра! – Оставь его в покое, давай я тебе травяной чай пропишу? Успокоишься, потом встретишь достойного человека, и все случится.