За гранью грань - стр. 24
Вспомнилась сцена осмотра, жадный взгляд Алексии, с которым та взирала на мужское достоинство темного, его раны и мой палец между ягодиц. Навсей запомнил, хотя я действительно только смотрела. Темные ведь гордые, а тут такое унижение. За это, видимо, и расплачиваюсь. Но почему в его доме? Гораздо проще развлечься в нашем мире. Словом, куча вопросов без ответов, и два самых главных: почему Геральт в свое время попросил пощады и что намерен со мной делать?
– Нет! – с возмущением выпалила я, представив, чем занималась Алексия на кухне. – Это противно природе.
Геральт в который раз удивил:
– Знаю. На-ре побывало в твоем разуме. Только отвращение к желаниям сестры и спасло, – задумчиво протянул навсей, замерев на ступеньке. Я едва не полетела вниз, лишь локоть Геральта уберег от падения. – Но с ошейником ты сглупила. Если бы не слабость, убил бы. Разум нужно беречь, ланга.
Больше мы на эту тему не говорили. Более того, навсей одарил вниманием, сделал своеобразный комплимент: «Платье чрезвычайно идет к твоим зареванным глазам».
Столовая располагалась на первом этаже. По дороге успела свернуть шею, рассматривая лепнину холла, резьбу дверей и узор паркета. Немудрено, что днем я замерзла: лестница из чистого мрамора, белого, с темными прожилками. Слуги такие важные. Женщины все как моя горничная, кланяются, приседают перед Геральтом, мужчины в странной одинаковой одежде из облегающих брюк цвета палой листвы и «хвостатых» тесных куртках поверх белых рубашек.
– Это лакеи, – лениво пояснил навсей, кивнув на одного из слуг. – На них ливрея, форма такая. Верх – сюртук, низ – лосины. На ногах – туфли. Экскурс в одежду продолжить или горничную попытаешь?
Подумала и попросила рассказать. Вроде образованная, как-никак дочь магистра, а ощущаю себя полной дурой. Никаких сюртуков и лосин у нас и в помине нет, лакеев тоже. Геральт скорчил страдальческое лицо и обогатил запас знаний брюками, ботинками, запонками, зажимом для галстука и прочими диковинками. Не стесняясь, доходчиво разобрал мой наряд. Спасибо не показал.
И тут в мозгу кольнуло: я тут слушаю, раскрыв рот, доверчиво смотрю на темного, а сестра мертва. Даже не так: как можно оставаться настолько равнодушной к гибели близкого человека, спокойно сидеть с вероятным убийцей и обсуждать с ним туфли? Я ведь любила Алексию, а забыла за пять минут! Правильно навсей пощадил, нашел бесчувственную пару.
По щеке сползла слезинка. Отвернулась и тихо расплакалась. Диковинный мир будто полинял, утратил привлекательность.
– Оставьте меня в покое! Я не хочу есть, – замотала головой и попыталась спрятаться за лестницей.