За гранью будущего - стр. 7
Он глубоко вздохнул и резво, упруго соскочил с кровати. В ванной внимательно разглядел лицо. Шишка уменьшилась, царапины и ссадины потемнели и разгладились, явно собираясь заживать. “Морда – моя! Тот же кривой нос”, – весело подмигнул он и открыл кран. Умывался с особенным удовольствием. Его существо наполнялось предощущением нового. Казалось, что жизнь теперь уж точно изменится. Возможно и к лучшему. “Раз выжил, значит, кто-то не захотел, чтобы я покидал этот порочный мир. И в церковь бы надо сходить. Помнится, мама, в критически моменты всегда вспоминала Бога, не ленилась посетить святой храм и поставить свечку за… здравие, по-моему…”.
Кусок чёрствого хлеба и кипяток – даже такому, более чем скудному, завтраку Алексей радовался как ребёнок. В голове уже складывался план, как и где устроиться на работу. Дожёвывая хлеб, он достал из стопки бумаг ещё нестарый номер районной рекламной газетки, нашёл колонку “Работа” и пробежался по ней глазами.
…Менеджеры, риэлтеры, дилеры… Профессии – названия многих из них Алексей вообще не знал – мелькали затейливым калейдоскопом. Но, вот, попалось знакомое – “разнорабочий на стройку”.
Толпа людей разных возрастов, начиная от девочки-дошкольницы и заканчивая сухопарым стариком, грозно и негодующе гудела за дощатым забором. Внутри же ограждения деловито махал железным ковшом экскаватор, сновали рабочие, покрикивал прораб – рылся котлован под будущую “высотку еврокласса”. Вдоль забора, с внутренней стороны, расположилась и хмуро переминалась с ноги на ногу охрана, одетая в броскую защитную форму. Выделялся двухметрового роста, непомерно широкоплечий парняга. Он натужно жевал жвачку и постоянно надувал щёки, отчего напоминал откормленного бычка, или породистого хряка-производителя. Однако светило солнце, вился лёгкий ветерок между панельными домами, окружающими строительную площадку. Деревья качались натужно и важно.
Алексей, в числе других рабочих, широкой лопатой подчищал траншею от остатков земли. Одет был в синюю форменную одежду, сидевшую на нём мешковато. Прислушиваясь к гомону людей за забором, он чувствовал смутную тревогу.
Собравшийся народ протестовал против “незаконного” строительства, которое с ними, жителями близлежащих домов, никто не согласовал. А ведь стройка затевалась на месте старого сквера и детской площадки.
– Прекратите беззаконие!
– Долой мэра Маковецкого!
– Народ не потерпит!…
Крики и шум нарастали. Кто-то начал бить по забору, через него уже полетели камешки (пока мелкие), послышался плач ребёнка… Охрана заволновалась. Суета за забором усилилась, и вдруг понеслось русское: