За глупость платят дважды - стр. 20
Пока Крамм закреплял при помощи булавок карту города на стене гостиной, Шпатц достал из-за резной дверцы два высоких стакана и свернул пузатой бутылке из темного стекла крышку. Темная жидкость зашипела и поднялась густой шапкой белой пены. Шпатц взял стакан и сделал глоток. Зажмурился.
– После сегодняшних приключений я уже готов признать, что это самое вкусное темное пиво, которое я пробовал в жизни, – Шпатц сделал еще глоток.
– Не увлекайся, герр Шпатц, – Крамм спустился с кресла, и пододвинул его обратно к столу. – Нам сегодня еще предстоит проштудировать местную прессу и составить черновой вариант плана дальнейших действий.
– Вот теперь я полностью готов к напряженной работе, – Шпатц приподнял стакан. – Когда уверен, что нам не грозит голодная смерть.
– Тогда начни с «Аренберги-цайтунг», – Крамм взял из пачки газет самую верхнюю и кинул Шпатцу на колени. – А я пролистаю вот эту…
Шпатц наискосок прочитал передовицу, которая, разумеется, была посвящена ходу боевых действий. Если пропустить общие слова, то, кажется, на южном и восточном фронтах наметилось напряженное затишье. Шпатц перелистнул страницу. Пробежался глазами по списку пленных, не стал читать интервью с министром сельского хозяйства и продовольствия. На сегодня ему было достаточно впечатлений из этой области. Тем более, что сам министр, Отто штамм Сигмарингер, никогда не был в Аренберги, а сейчас задача перед ними стояла как можно больше узнать именно об этом городе. На третьей странице было обращение временно исполняющего обязанности главы Городского Совета Аренберги Геца Гогенцоллена. Судя по фотографии, это был благообразный седобородый мужчина. Совсем даже не старый, несмотря на седину. Он призывал жителей проявить гостеприимство и терпимость, поскольку «наш родной город становится воротами новой дружбы и добрососедства». Он разливался в потоках сладкой лести горожанам, рассказывая им, какие они удивительные, чуткие и радушные люди. Что он горд и счастлив, что именно им выпала честь стать лицом всего Шварцланда перед «отсталыми и несчастными жителями архипелагов, проведшими долгие годы в вынужденной изоляции». Шпатц хмыкнул. Посыл был ясен – скоро в Аренберги прибудет лайнер с иностранными туристами, которых вы, деревнщины, никогда не видели, так что сделайте лица попроще и больше улыбайтесь. И постарайтесь как можно меньше трепать языками, ну, то есть «будьте сдержанными в выражении своих чувств и вежливы, помните, что умеренность и здравомыслие всегда были нашими главными достоинствами». Шпатц открыл тетрадь и записал имя и должность автора обращения и перелистнул страницу.