За его спиной - стр. 33
Осмотрел периметр, ограниченный четырьмя стенами, улыбнулся детской площадке в центре, в песочнице которой сидел карапуз лет трех примерно и сосредоточенно что-то копал с таким серьезным лицом, словно клад выискивал.
Его мать сидела на лавочке неподалеку и читала книгу. Настоящую, бумажную.
И веяло от этой картины таким умиротворением, таким тихим счастьем, что у Бродяги невольно дыхание перехватило.
Ему показалось, что здесь, в этом периметре красных стен, рай. Его личный. Спокойствие. Тишина. Безопасность.
Он постоял еще немного, мазнул взглядом по стенду с объявлениями, и…
И вот теперь, полтора года спустя, он вспоминал это время, самое спокойное, самое, наверно, счастливое время в своей жизни, и удивлялся, почему так и не захотел никого известить о своем местонахождении?
Удивление было вялым, раздумывать на эту тему Бродяга не хотел, просто интуитивно ощущая в себе неладное и не желая копаться в нем.
Все шло, как шло, и был особый кайф просто наблюдать это неторопливое течение времени.
Ляля была искренна в своем порыве, он это ощущал.
И, машинально обнимая ее, прижавшуюся к его груди, так же машинально вдыхая аромат ее кожи, он меньше всего думал о том, что это как-то неправильно…
Что не стоит ему ее так обнимать, не стоит вообще рядом находиться… Да и ей не надо бы.
Но держать Лялю в руках было по-звериному, до дрожи, приятно, и Бродяга не хотел лишаться этой радости.
И, опять же, не хотел думать, почему…
Он предложил ей помощь просто так. Реально просто так, от чистого сердца, не раздумывая.
Конечно, оставаться ей надолго тут не стоит, просто потому, что сидеть взаперти Ляля не сможет, это тяжело, а выходить, когда кто угодно может ее узнать и донести отцу или жениху, тоже нельзя.
Так что понятно, что состояние это временное, и Ляля очень скоро упорхнет из его маленького укрытия в большую жизнь…
И нет, ему не было от этого понимания грустно.
Маленькая птичка спряталась от бури в ущелье утеса… Почему бы и нет?
— Спасибо вам, — взволнованно шептала Ляля, и ее теплое дыхание влажно и сладко подрагивало у основания его шеи, рассылая мурашки удовольствия по коже. Бродяга чуть прижмурился от кайфа, неосознанно сжал тонкую талию чуть сильнее…
— Да ладно тебе, — прогудел он примирительно, — было бы за что…
— Есть, за что… — еще один теплый выдох, и еще одна волна мурашек… Уф-ф-ф…
— У тебя там еще оладьи остались? — решил Бродяга переменить тему. Да и позу.
— Ой… — Ляля вздрогнула, торопливо высвободилась из его лап, — я сейчас быстренько… Понравились, да?
— Да, — кивнул Бродяга, садясь обратно на стул, с которого вскочил, чтоб перехватить кинувшуюся ему на шею Лялю. — И я отдохну и пойду работать. А ты сиди тут. Телевизор, вон, смотри…