За девятое небо - стр. 31
Она не смогла противостоять мраку своей души.
Она подвела весь Лес…
Крик отчаяния вырвался из девичьей груди, и Марья открыла глаза: волки-мавки и русалки волокли её к воде Русалочьего озера, обратно во Тьму. Увидев, что Марья открыла глаза, навьи ещё быстрее потащили её к воде.
– Ну уж нет, сестрица, мы тебя не отпустим! – сиплый хохот летал в холодном воздухе.
Марья пыталась вырваться – не получалось. Чем больше старалась освободиться русалка, тем крепче оплетала её чёрная паутина Тьмы, утаскивая в озеро. Тояга не было. Страх накатил вновь, но Марья, вспомнив о Дрозде, которого уже не слышала, запела песнь.
Русалка не помнила слов Светозаровой Песни – она, перестав сопротивляться, пела о своём. Пела о том, что явила ей Песнь Дрозда, о том, чего никогда не будет во Тьме: о полях и лесах, о солнце и небе, о морях и горах; пела о своём горе и погибшей любви; о человеческой жизни и новом бытии. И с каждым спетым словом мрак отступал, а почти померкший узор слов серебряной Песни разгорался вновь.
– Ты не посмеешь! – завизжали русалки, когда Марье ответил Дрозд, и кружево ворожбы Света вспыхнуло ярко.
Мавки разразились заупокойным воем.
Но Марья продолжала петь даже тогда, когда её голова коснулась ледяной воды озера. Даже тогда, когда мавки, стараясь разорвать оплетающую их ворожбу, набросились на Марью с новой силой. Даже тогда, когда русалки, пытаясь вновь наслать на неё морок, опутали своими чёрными словами… Марья пела. И серебряная Песнь разгорелась ослепительным светом.
Кружево светилось, всё больше сковывая Тьму, руша чёрную паутину ворожбы навий. Дрозд кружил над стаей волков и пел вместе с Марьей. И когда первый проблеск сизого рассвета прорезал мглу, чёрные мавки, пленённые Песнью, не могли пошевелиться.
Марья видела, как волки, превратившись в неясные кучи веток, сели на берегу, сдерживаемые оплётшим их серебряным кружевом ворожбы. За мавками высился тёмный лес, острые вершины которого упирались в светлеющее небо.
Марья не чувствовала слабости, как смертные, – русалка медленно села, поправила разорванный сарафан и плащ и огляделась: серые, похожие на духов, русалки парили над водой и смотрели на неё запавшими глазами.
– Я готова и дальше противостоять Тьме, – сухо сказала Марья, вставая. Дрозд кружил над головой русалки. – Готовы ли вы пойти за Светом?
– Но ты сама видела, что огонь Хорохая нас погубит! – хором ответили русалки, наклонив головы набок.
– Нас погубит не огонь, нас погубит страх, сестрицы, – ответила Марья, отряхнула сарафан и подошла к лежащему на земле тоягу. Подняла его, и Дрозд, чирикнув, опустился на навершие. – Правда, птица? – Марья посмотрела на Дрозда.