За день до послезавтра - стр. 9
– Ну… – начал было тот, но, увидев в чуточку посветлевшем уже луче из окна глаза майора, осекся и закончил честно: – Паршиво, чего уж там…
– Тогда тебе за руль. Мать, – он повернулся к жене, – у тебя три минуты, пока мне не перезвонят. В сумку – документы, теплую одежду, деньги. Прапор, ты бездетный вроде?
– Дочка выросла, в Калининграде учится. В общаге там живет…
– Тебе тоже три минуты. Встречаемся в подъезде. Бери свою бабу и не давай ей орать. Если мы не встречаемся внизу – вы не едете. Тогда запирай ее и старайся добраться до своей части сам. Короткими перебежками. Пошел.
– А…
– Туповат ты, прапорщик.
Майор перекосился, сморщившись, как от зубной боли. Прав он все-таки или нет? Телефон молчал. На снова пригасшем экранчике было 7:42.
– В городе убивают старших офицеров. Подготовленные группы. Послушай вон туда вот…
Он указал за посеревшее окно, и все повернулись к нему, как по команде, – даже уже вернувшаяся с первой сумкой жена. За окном выло сиреной, где-то далеко, за многими кварталами. «Скорая помощь» узнавалась безошибочно, – для нее мэрия закупила корейские машины, и звук их сирен был для Балтийска уникальным. Может, совпадение, а может, и симптомчик, вроде умершей городской телефонной сети.
Именно на этой мысли телефон, сжатый в правой руке Сивого, затрясся и выдал трель культовой мелодии:
– Да!
– Сумеешь до площади Балтийской Славы добраться? – без всякого предисловия спросил тот же дежурный офицер, который говорил с ним несколько минут назад.
– Нет. Лучше на выходе к Комсигалу.
– Тогда 20 минут.
– Принял.
Он поднял голову, но рядом не было уже никого. За окном – звучный, уверенный хлопок одиночного выстрела. Тоже далеко, минимум квартал. Бред…
Сам сорвавшись с места, майор выскочил в перевернутую вверх дном спальню и начал торопливо одеваться. Разумеется, в подобных обстоятельствах его прибытие в бригаду в семейных трусах не удивит никого, а может, и будет полезным по дороге. Если по улицам пока не ходят цепями с ранцевыми огнеметами, а берут людей выборочно, полуодетого человека могут проигнорировать. Но без формы он чувствовал бы себя почти таким же голым, как без оружия в руке.
– Все? – спросил он вставшего на пороге сына. Тот тоже был уже в форме – черная шинель флотского курсанта блестела отдраенными пуговицами.
– Пистолет?
Ромка молча хлопнул себя по оттопыренному карману. Еще раз молодец. Справится, почти наверняка.
– Пошли. Саня, за мной. Рома – замыкающий.
Ухватив сумку, выставленную женой на относительно чистое место между валяющимися телами и вытекшей из них кровью, майор Сивый, держа собственный бушлат распахнутым, начал спускаться по лестнице. Погончики были полевые: издалека не разглядеть, старший ты лейтенант или, скажем, полковник. Это тоже доля шанса в плюс, пусть и микроскопическая. Жена задержалась позади на секунду («закрыть дверь», – совершенно четко понял он), но справилась с собой и пошла дальше, не останавливаясь. Дверь подъезда была приоткрыта, в нее задувало. Другого выхода из дома не имелось, – может быть, поэтому «парадным» здесь подъезды называли только пижоны. Прапорщика не было, но за одной из дверей визгливо орали. Вероятно, заткнуть свою жену либо просто заставить ее понять серьезность происходящего завскладом ушанок и гюйсов так и не сумел.