За чертой - стр. 7
Юноша, однако, не сглотнул тот грязевой ком, всего лишь закашлял, сумев большую его часть и сразу выплюнуть изо рта. И в ту же секунду слышимо просвистела возле его головы пуля, воткнувшись, где-то метрах в двух впереди по направлению тропы. И Данька не в силах подняться, впрочем, подгоняемый страхом, торопливо пополз вперед на карачках, перебирая ногами и руками по пружинистой от влаги почве. Желая теперь лишь одного, убраться как можно поскорей от этого безумного, или только не понимающего русского языка ковбоя.
Да только в таком положении, опираясь на ладони (стирая их о каменистую поверхность грунта и достаточно жесткие стебельки мха, в кровь) и на обе коленки, Даня прополз совсем немного. Когда, сначала правая его рука, а потом и левая коленка, увязли в жижеподобной массе, а сам он, растянувшись вдоль тропы, плюхнулся животом, грудью и лицом в ту пружнисто-водную поверхность, издав притом громогласный болезненный «ой!».
А уже в следующий момент, ему на спину, в район поясницы, кто-то явно наступил. Да непросто наступил, а, определенно, придавил, точно желая в том месте сломать позвоночный столб. Так как последний ощутимо захрустел под таким давлением и в испуге, да болезненном приступе Данька вновь и очень громко закричал. И тотчас давление сразу уменьшилось, а после и вовсе кто-то подцепил его под правый бок, и, прямо-таки, рванув вверх и в сторону, выдернул в данном направлении не только руку, ногу, но и перевернул его всего на спину. Потому первое, что увидел над собой Данила, того самого ковбоя, с красной банданой, прикрывающей полностью лицо. И демонстрирующего лишь черные, как сама ночь глаза, да непросто с темными радужками или зрачками, а, пожалуй, что и белками, при ближайшем рассмотрении кажущимися какими-то убийственно мрачными.
– Who are you? – басовито спросил ковбой и теперь поставил подошву правого сапога прямо на живот парню, направив ему прицельно в грудь дуло Кольта.
– Я Данила, Даня, я… – беспокойной речью отозвался юноша, точно улавливая безумную злобу стоящего над ним человека. – Я тут… не знаю, где… Я тут, don’t know, – мешая русские и английские слова, в следующий момент залепетал заплетающимся и тяжелеющим от страха языком парень. – Where and how, где и как… Не знаю, зачем и какие тут правила… What are the rules?
Мужчина, впрочем, ответил не сразу. Он, кажется, еще сильней вдавив подошву сапога в живот юноши да согнув саму ногу в колене, слегка нагнулся, заглядывая тому в лицо. И его жесткие, колючие, черные глаза, ровно бездонного омута, уставились в саму суть Даньки не столько даже желая понять, сколько намереваясь выдрать все важное для него… то, что, наверно, и сам юноша о себе никогда и не знал.