За черным окном – море тюльпанов - стр. 24
И он начал выкрикивать румынские ругательства:
– Крушиа мэти! (Крест матери твоей!) – Как будто те, с кем он вступил в противоборство, русского языка не понимали, а румынский почему-то должны были знать. – Ну, держитесь! Я вам покажу!
Не знаю, что там после этого падало на каски противника, но на наши головы посыпался град мелких камней из глиняных осыпей, которых вокруг было множество.
– А-а-а, морды пога-а-а-ные! – воинственно орал Васька. – Вы на моих пацанов! Вы на моих братьев!.. Ну, получайте, га-а-а-ды!
Сражение продолжалось еще некоторое время и, возможно, затянулось бы надолго, однако после того, как мы еще несколько раз были обстреляны залпами камней и от одного из попаданий у меня начала вздуваться на голове шишка, друг мой Иван заматерился и тихо сказал:
– Ну все, гата. Больше не могу. Рвем когти.
Мы отползли на дно оврага, крадучись, прошли с полсотни метров, вылезли на мокрую равнину и, шлепая босыми ногами по лужам, изо всех сил припустили к родной магале. Все слабее и слабее мы слышали Васькины крики. Где он был и с кем еще воевал, мы так и не узнали.
Наконец показались ближние хаты нашей окраины.
– Все живые? – переведя дух, спросил Иван.
– Живые, – ответили мы с Валькой.
– Голова болит? – спросил он меня.
– Болит.
– Мне тоже пару раз попало по голове.
Мы всё еще не могли опомниться от пережитого.
Дождь прекратился. Нужно было расходиться по домам, но что-то оставалось еще недоговоренным, невыясненным.
– Брехня все это, – наконец сказал Иван.
– Что – брехня? – спросил Валька.
– Брехня. Нету никаких деревянных человечков.
– А как же все то, что было сегодня?
– Не знаю, – задумчиво проговорил Иван, – но мне кажется, что это все подстроил сам Васька.
Иван был не только самый старший из нас, но и самый рассудительный. Однако после всего, что произошло с нами, мы не знали, что и думать.
Мы уныло поплелись по домам, но история с деревянными человечками на этом не закончилась. Она получила совершенно неожиданное продолжение! Оказывается, не все было брехней.
Когда я, наконец, явился домой, мать при виде меня бессильно опустилась на табуретку:
– Что случилось? Ты весь грязный и побитый!
Я невнятно ответил, что мы играли в поле, потом Васька Кривой рассказывал разные истории, но на нас напали…
– Да что же это за игры такие? Вас били, что ли?
– Бить не били, – начал я объяснять. – Но нас с пацанами забросали камнями.
– Кто это был?
– Васька кричал, что это были деревянные люди в касках.
– В каких еще касках?
Мать еще пыталась что-то выспросить у меня, но я не мог ничего толком сказать. Тогда она налила большой таз воды, отмыла меня с куском хозяйственного мыла, смазала шишку на голове йодом, накормила и уложила спать.