З.П.И.С.П.Ю.Ш. Фантасмагория Часть 2 - стр. 6

– Напрасно задевали вы её, хоть под грибами наша поэтесса, притом рассудка явно не теряла, случится так, что может и запомнить, все ваши эскапады и тирады. Уеду я она вам их припомнит.

– Да ладно… – Беззаботно отмахивалась Муми. – Лиля безмозглая ТэПэ, оно было угашено. Слава демократии, туморров не вспомнит, что обещало тудей.

– Ну, дай-то Бог, – ответил ей шиноби. И перед тем, как уйти попросил. – Трутовика у нас, как вижу я, в избытке, печь растопите, комнату прогрейте, прогрейте и постель, в ночь предыдущую я спал нехорошо, мокрицы дважды за лицо кусали…

– Мокрицы?! – Разозлилась ассистентка. – Вот гадины, а меня не трогали. Ладно, перетряхну всю постель, прогрею и матрас, и одеяло. Нау!

***

С деньгами у него было… Ну, в общем надо было экономить. Шиноби, конечно, помнил ту недорогую, и в общем-то неплохую забегаловку, где его арестовывали, но туда ему, почему-то, больше не хотелось. Воспоминания не очень. Вот и пошёл он бродить по улицам, едва выйдя из ворот поместья. Ходил, как будто, бесцельно под дождём, туда-сюда, сворачивал в переулки, искал, где бы недорого поужинать. И забрёл он в такие районы, где домишки были и вовсе кривы, а заборы так кособоки, что сохраняли они своё какое-то вертикальное состояние непонятными силами, каким-то чудом господним, а стены у местных домов поросли чёрным мхом, что было верным признаком близости хлябей. Но не только из-за скудости средств, и вопреки растущему чувству голода, Ратибор продолжал своё путешествие по городу. И в том была ещё одна причина… Ведь у ворот усадьбы он подметил одну толстозадую бабёнку… Была она из тех ловких и крепких женщин, которых знатоки женского пола, и прочие умудрённые опытом люди называют бой-бабами. И вот эта ловкая женщина увязалась за ним, и шла от самых ворот, несмотря то, что ходил он по таким улицам, где дороги больше смахивали на канавы с грязью глубиною по колено, и совсем не отставала она от него, шлёпала по грязи, хотя и держалась на хорошем расстоянии.

А он останавливался у всяких маленьких забегаловок с кривыми и блеклыми вывесками, и первым делом принюхивался. Почти все заведения этих местах пахли жареным луком, и дурным, давно пережаренным барсуленьим жиром. И уже сделав из запаха вывод, шиноби либо заходил внутрь, либо шёл дальше. Но и зайдя пару раз в очередную забегаловку, он тут же покидал её, едва уловив тухловатый запах порченых устриц. И на выходе тут же замечал внимательный юноша, всё ту же бабёнку, что таскалась за ним уже, наверное, час. Замечал её аккуратно, не поворачивая головы, что называется, краем глаза. И спокойно шёл дальше. Но в одном узком проулочке, он задержался у одной хромой торговке, что выложила на лоток возле своего дома, синеватые пирожки, и бойкой женщине пришлось пройти мимо него, пока шиноби щупал холодные пирожки и разговаривал с хромоногой торговкой. А после того, как задастая женщина исчезла из поля его видимости, при нём стал куриться какой-то золотушный мальчишка. Был он бос, и бегал по лужам весьма проворно, но при всём при этом малый не шибкого ума, так как боясь упустить Свиньина таскался от него шагах в пятнадцати или двадцати. Да ещё и таращился на шиноби всё время. Ну, разве так можно осуществлять наружное наблюдение?