Южный ожог - стр. 26
– Вы как погорельцы приюта выпрашиваете, – пошутил Шубин. – Возьму, по нраву вы мне. Хоть вы и не девицы, чтобы нравиться. Посмотрим, каковы вы в деле.
– Рота у тракторного завода дислоцирована, – обрадовался решению Шубина Коваленко. – Там бараков понастроили, когда завод возводили, до сих пор стоят. Немцы только парочку сожгли, с остальными все в порядке… Засиделись мы у вас, – спохватился Коваленко. – Ночь уж близится. Хорошо нам пропуски выписали для комендантского часа. Михаил в расположение пойдет, а мне разрешили у родни переночевать. К ним побегу – вон, продуктов собрал. – Лейтенант кивнул на вещмешок. – Вы же не местный, товарищ капитан, дорогу не знаете. В восемь утра подойду к вашему дому, вместе дойдем. Здесь пешком минут тридцать, трамваи и такси не ходят. А транспорт нам не выделят, горючего нет, штабисты уже три дня пешком ходят…
– Уговорил, – кивнул Шубин. – Давно тут не был, забыл, куда идти. А сейчас выметайтесь, товарищи офицеры, вам еще по морозу топать…
Глава третья
Коваленко опоздал на пять минут, прибежал запыхавшийся, с покаянной миной. Утро выдалось умеренно теплым, снег не шел.
– Виноват, товарищ капитан, патруль привязался! – прокричал лейтенант, выворачивая из-за угла. – Мурыжили, документы мои мусолили. Пройдемте, говорят, до ближайшей стенки. Вот же кретины.
– Ты вроде жив, – засомневался Шубин.
– Чуть не обделался со страха, – признался Коваленко. – Пришлось объяснить, используя все возможности русского языка, что они не правы. Хорошо офицер подошел, извинился. Их, видите ли, не устраивает, что военнослужащие бегают по городу в отрыве от своих подразделений. И поди пойми, чем они отличаются от диверсантов. Пойдемте, товарищ капитан, а то замерзли уже. Через площадь Дзержинского пройдем, здесь близко. Вы «Госпром» видели? Такого даже в Москве не строят. Стоит наша главная достопримечательность – ее никто особо не обстреливал.
Город просыпался, по заснеженным дорогам ползли обледеневшие «полуторки» и «эмки». Горожанка, закутанная в шаль, протащила санки с привязанными к ним баками. Мирные жители выходили на улицу, шли по своим делам. Вдоль дороги высились монументальные здания. Раньше здесь были магазины – гастрономы, универмаги; сейчас витрины были разбиты, в стенах зияли провалы от попаданий артиллерийских снарядов. Центр Харькова когда-то был красив, у каждого здания свои архитектурные особенности. Сейчас все было серым, покалеченным. Даже целые строения казались ущербными. Чернели оконные глазницы – в этих помещениях никто не жил. Из других окон торчали трубы буржуек. Народ отогревался. Для многих печки считались роскошью. Люди с нетерпением ждали весны, чтобы снять хотя бы часть проблем, связанных с отоплением.