Южный бунт. Восстание Черниговского пехотного полка - стр. 44
Тизенгаузен был сторонником другой точки зрения, «идеалистической»: он предлагал во имя будущей революции сделать складчину среди членов тайного общества. «Я же для такого благого дела, каково освобождение отечества, пожертвую всем, что имею, ежели бы и до того дошло, чтоб продавать женины платья», – говорил он[119].
В этих спорах голос Пестеля не был слышен. В данном случае председатель Директории предпочитал не рассуждать, а действовать.
Впоследствии, когда Южное общество было разгромлено, против Пестеля было предпринято особое расследование; Пестеля обвиняли в служебных преступлениях. Разбирательство это тянулось долго: начавшись в феврале 1826 года, оно надолго пережило главного обвиняемого и завершилось лишь в 1832 году. Сумма, на которую были заявлены казенные и частные «претензии» на Пестеля, составляла около 60 тысяч рублей ассигнациями. По тем временам это была немалая сумма.
И если гипотетически предположить, что полковник был бы оправдан по делу о тайных обществах, то по результатам этих расследований он неминуемо лишился бы полковничьих эполет и надел солдатский мундир: в 1820 году за растрату в два раза меньшей суммы был разжалован из полковников в рядовые известный декабрист Флегонт Башмаков, за получение взятки в 17 тысяч рублей лишился своей должности главнокомандующий 2 армией Л. Л. Беннигсен[120]. Растраты в армии, в том, конечно, случае, если они становились известны начальству, карались жестоко.
Сразу оговорюсь: полковник Пестель никогда не был банальным расхитителем казенных средств. Хорошо известно, что он нередко жертвовал для полка и собственные деньги. Так, его приказ по полку от 7 ноября 1822 года гласил: «От суммы, предназначенной для винной и мясной порции… осталось 3,760 рублей, в каковой сумме начальство не требует никакого отчета.
Получено еще 1,080 рублей процентных денег из ломбарда… Сие составляет всего 4,840 рублей, к коим, сверх того, прибавляю я еще собственных своих 60 рублей для круглого счета; почему общий сей итог и будет 4,900 рублей.
Стараясь всеми мерами содействовать к лучшему устройству солдатской собственности, предписываю г.г. ротным командирам записать сии деньги в ротные экономические книги в приход»[121].
Архивные документы дают возможность сделать другой вывод: Пестель не делал различия между собственными и полковыми суммами. А поскольку полковые суммы были на несколько порядков больше его собственных, то и «расход» по полку оказался на несколько порядков выше «прихода». Нужды заговора, как показало время, требовали больших затрат.