Южная роза - стр. 23
Она снова привстала на цыпочки, держась за подоконник, и руки тут же испачкались пылью и сажей от дымившей неподалёку кухонной печи.
— Ну вот! Фрэнни, Фрэнни! И зачем я тебя послушала! — прошептала Габриэль, разглядывая пальцы.
В одной из комнат она увидела висевших на крюках фазанов и тушки кроликов, а на столе у окна лежала огромная бычья голова с рогами. Сизые мёртвые глаза животного показались настолько ужасными, что Габриэль даже вскрикнула от неожиданности, отпрянула и едва не упала. Она сорвала пучок травы и принялась оттирать руки. К своей досаде сумочку с платком, солями и веером она оставила в комнате. Сажа оттиралась плохо, без мыла ей точно не справиться. Нужно побыстрее уходить отсюда, вся эта затея с голубями — глупость. Зачем она только послушала Фрэн!
Другое окно было закрашено мелом, Габриэль взяла прутик и осторожно толкнула чуть приоткрытую створку. Мало ли, может, там тоже жуткая бычья голова или ещё что похуже. Оттуда пахнуло тухлой рыбой, да так сильно, что Габриэль фыркнула от отвращения и зажала нос пальцами. Запах был настолько мерзким, что к горлу подкатила тошнота.
— Ну, всё! Провалились бы эти голуби! — воскликнула она, приподняла платье одной рукой и бросилась прочь, перескакивая через высокую траву.
Выбежав на дорожку, она едва не налетела на двух мужчин, идущих ей навстречу. В одном из них она узнала мессира Форстера, а другим мужчиной оказался её отец — Витторио Миранди.
— Габриэль? Почему ты заглядываешь в окна кухни? — удивлённо воскликнул отец и добавил с улыбкой. — Признайся, ты хотела стащить несколько шоколадных пирожных? Моя дочь обожает пирожные.
Будь отец один, Габриэль конечно же пошутила бы в ответ, что она хотела стащить весь свадебный торт. Но от мысли, что мессир Форстер видел, как она задирает юбку, встаёт на цыпочки и заглядывает в окна кухни совсем как служанка, желающая втайне съесть кусок пирога, и от насмешливого взгляда, которым он её окинул, она густо залилась краской, и обычная находчивость ей внезапно изменила.
— Отец? Я… Нет! Не подумайте… Мы… с Фрэн… мы, — запинаясь, произнесла она, пряча за спину испачканные руки, — мы просто хотели посмотреть, как голубей… — тут она смутилась, не зная какое слово подобрать, и закончила фразу совсем уж глупо: — …запихивают в торт.
И, кажется, ей впервые в жизни стало стыдно за то, что именно она произнесла вслух. Никогда раньше остроумие так её не подводило. Ей было ужасно обидно, что этот Форстер застал её за таким неподобающим синьорине занятием, что она стоит перед ним с грязными руками и лопочет такие глупости. А он при этом так доволен собой, что улыбается снисходительно и смотрит на неё, как на глупую маленькую девочку.