Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля - стр. 113
В мае были назначены прыжки с парашютом на спортивном аэродроме в поселке Дубки (Саратовская область). Дату несколько раз переносили из-за плохой погоды, и всё равно Гагарин каждый раз ездил туда, боясь пропустить этот обязательный этап перед получением официального допуска к полетам. Для этого надо было вставать в полночь, ждать служебного автобуса у ограды аэроклуба, приезжать на аэродром к трем часам ночи и рассчитывать время так, чтобы к девяти утра вернуться в техникум. Однажды Гагарин проспал автобус, разбудил учащегося Храмова, который заведовал техникумовским мотоциклом, и попросил его подбросить на аэродром – они быстро доехали, но прыжки снова не состоялись.
18 мая Юрий получил наконец-то возможность прыгнуть с парашютом. За впечатлениями лучше всего обратиться к воспоминаниям самого Гагарина, изложенным в книге «Дорога в космос» (1961):
«На аэродром поехали с нами и девушки – студентки Саратовского техникума. Им тоже надо прыгать. Смотрю на них, а они бледные, растерянные. Неужели и у меня такой вид? Девушки подшучивают:
– А ты почему такой спокойный? Наверное, уже не раз прыгал?
– Нет, – говорю, – впервые…
Не верили мне девчата. И только когда мы стали надевать на себя парашюты, убедились, что я не лгу. У меня не ладилось дело с лямками и карабинами так же, как и у них. Непривычно было. Сзади большой ранец с основным парашютом. Спереди тоже ранец, поменьше, – с запасным. Ни сесть, ни встать, ни повернуться… Как же, думаю, обойдусь там, в воздухе, со всем этим хозяйством? Оно как бы связало меня по рукам и ногам…
С детства я не любил ждать, особенно если знал, что впереди – трудность, опасность. Уж лучше смело идти ей навстречу, чем увиливать да оттягивать. Поэтому я обрадовался, когда после первого „пристрелочного“ прыжка Дмитрий Павлович [Мартьянов], выкрикнул:
– Гагарин! К самолету…
У меня аж дух захватило! Как-никак это был мой первый полет, который надо было закончить прыжком с парашютом. Я уж не помню, как мы взлетели, как По-2 очутился на заданной высоте. Только вижу, инструктор показывает рукой: вылезай, мол, на крыло. Ну, выбрался я кое-как из кабины, встал на плоскость и крепко уцепился обеими руками за бортик кабины. А на землю и взглянуть страшно: она где-то внизу, далеко-далеко. Жутковато…
– Не дрейфь, Юрий, девчонки снизу смотрят! – озорно крикнул инструктор. – Готов?
– Готов! – отвечаю.
– Ну, пошел!
Оттолкнулся я от шершавого борта самолета, как учили, и ринулся вниз, словно в пропасть. Дернул за кольцо. А парашют не открывается. Хочу крикнуть и не могу: воздух дыхание забивает. И рука тут невольно потянулась к кольцу запасного парашюта. Где же оно? Где? И вдруг сильный рывок. И тишина. Я плавно раскачиваюсь в небе под белым куполом основного парашюта. Он раскрылся, конечно, вовремя – это я уж слишком рано подумал о запасном. Так авиация преподала мне первый урок: находясь в воздухе, не сомневайся в технике, не принимай скоропалительных решений».