Юрий Андропов. На пути к власти - стр. 19

Возникают также сомнения по поводу другой версии Куприянова, связанной с его поездкой в блокадный Ленинград в июне 1942 г., чтобы представить разработанный штабом Карельского фронта план наступления и заручиться поддержкой члена ГКО А.А. Жданова и Военного совета Ленинградского фронта. По рассказу Куприянова, он прибыл в Ленинград и был принят Ждановым 6 июня 1942 г. План был одобрен, Жданов рекомендовал добиваться его рассмотрения в Ставке (НА РК.Ф. Р-3435. Оп. 2. Д. 214. Л. 191–192; Куприянов, 1972: 273). Позднее, 17 июня, состоялась новая встреча со Ждановым в Москве. Вечером этого же дня – прием Куприянова начальником Генштаба А.М. Василевским. План наступления на Карельском фронте, представленный Куприяновым, не был одобрен. Василевский объяснил: главное стратегическое направление боевых действий летом 1942 г. – центр и юг страны (Сталинград, Волга, Кавказ). Ленинград не рассматривался Ставкой Верховного главнокомандования в качестве приоритетного направления. Кроме того, Ставка решила снять с Карельского фронта две дивизии. 18 июня в московском кабинете Жданова Куприянов доложил ему о результатах решения Ставки (см.: Куприянов, 1972: 277, 279). Сомнение по поводу достоверности описанных сюжетов вызвано тем, что в журнале посещений А.А. Жданова зафиксированы лишь два приема Куприянова за все годы войны, причем оба в кабинете в Москве – 20.06.1942 г. и 24.11.1943 г. Никаких сведений о приеме в кабинете в Смольном нет (см.: Журнал посещений А.А. Жданова. 1941–1944 гг., 2014: 336).

В контексте изложенного поход крупного партизанского соединения по тылам противника в Карелии в июле – августе 1942 г. никак не мог быть частью общестратегического плана штаба Карельского фронта летом 1942 г.: план активных наступательных операций на Севере не был одобрен в Ставке в июне 1942 г. Поэтому объяснения генерала Куприянова выглядят как оправдание. В послевоенный период попытки объяснения трагических последствий обосновывались сложившейся обстановкой, когда летом 1942 г. враг рвался на юге страны к Волге и Кавказу, а также задачей, поставленной Главным командованием перед штабом Карельского фронта: активными действиями сковывать силы противники, не дать ему перебросить на южное направление ни одного батальона. Такова, по Куприянову, была главная задача в оказании помощи войскам на юге летом и осенью 1942 г. В условиях лета 1942 г. первая партизанская бригада отвлекла почти три пехотных полка противника – этот результат Куприянов считал большим и важным делом, помощью войскам юга в районе Ростова, Сталинграда (см.: Куприянов, 1972: 107). В контексте данной логики разгром штаба 2-го финского корпуса в Поросозере не был и не мог быть самоцелью летнего похода 1942 г. Разгром мог произвести известный эффект, но ни в чем не изменил бы общестратегического плана обороны средней Карелии. Все осталось бы в конечном итоге по-старому (см. там же: 113). Аргументация Куприянова не оправдывает его и организаторов 57-дневного похода партизанской бригады летом 1942 г.