Юный император - стр. 13
– Когда хочешь, – ответил Меншиков, – хоть завтра переезжайте.
– Ну, завтра так завтра, и слышишь, князь, непременно чтобы завтра. Мне очень хочется в Петергоф, слышишь – завтра!
Гора с плеч свалилась у Александра Даниловича.
Он взял императора под руку и, ласково с ним разговаривая, как будто ничего не было между ними, нарочно тихо прошел вплоть до комнат жены. И все придворные опять стали перешептываться и перемигиваться и с сожалением соображали, что Данилыч совсем помирился с императором и что нелегко их поссорить.
III
Царевны занимали дворец, остатки которого до сих пор еще существуют в конце Летнего сада. Это был небольшой и совсем не роскошный дом, несравненно проще убранный, чем дом князя Меншикова, только кругом него во все стороны шел превосходный сад, заключавший в себе теперешний Летний, Царицын луг и Михайловский сад.
Вернувшись домой после катания с императором, великая княжна Наталья велела позвать к себе барона Остермана. Он не замедлил явиться.
– Что прикажете, принцесса? – ласково глядя на нее, спросил Андрей Иванович.
– Садитесь, мне многое нужно сказать вам, – отвечала Наталья, указывая ему кресло.
Барон сел и все с тою же ласковой улыбкой приготовился слушать.
– Вот вы ушли, а после вас случились самые неожиданные вещи, – начала Наталья.
– Я уж кое-что слышал, – ответил Андрей Иванович.
– Откуда? Кто же мог вам сказать? Да, впрочем, и спрашивать нечего, вы всегда все знаете. Ну, так что же вы знаете, что вы слышали?
– На этот раз немного. Я знаю только, что была ссора у императора с князем Меншиковым и что вы, принцесса, тому причиной.
– Да, я действительно была тому причиной.
И она рассказала Остерману во всех подробностях утреннее дело.
Он внимательно ее слушал и одобрительно кивал.
– Это хорошо, хорошо, – наконец заговорил он, – только все же бы лучше было, если б начать осторожнее. Ведь я говорил вам, принцесса, что дела большие всегда нужно осторожно делать и медленно, этак прочнее выходит.
– Ну да ведь тоже говорят, что нужно ковать железо, пока горячо! – заметила Наталья.
Остерман стал опять ее расспрашивать; ему особенно интересны были подробности о том, как вел себя Меншиков, и, слушая рассказ о его смущении, о его почтительности и трепете, Андрей Иванович с нескрываемым удовольствием потирал свои пухлые руки.
«Хорошо, хорошо! – думал он. – Авось и выйдет что-нибудь. Только бы я был в стороне, только бы меня как-нибудь не замешали…»
– Ну а теперь они как же, – спросил он великую княжну, – помирились?
– Да, помирились, только я ручаюсь вам, что брат совсем уж другой стал и никогда сегодняшнего дня не забудет. До сегодня он был ребенок, а теперь – император, уверяю вас, милый Андрей Иванович.