Юность воина - стр. 8
Говорят, в городской тюрьме солому дают и на прогулки выпускают. А в храмовом карцере многие ломались. Лучше уж порка, чем эта жуть. Будто с того света возвращаешься. Стоять на ногах никто не способен. Смотреть – тоже. Глаза и ноги отвыкают от действия.
Он и сам темноту после этого не слишком любит, но были случаи, когда с ума сходили. Жрецы с такими не церемонятся. Кормить бесполезных не станут.
– Большой каменный и… хм. На крышке надписи, – сказал вслух громко.
– Что там?
– Так это не буквы. Эти… иероглифы. Как на зданиях попадаются.
– А, ну да. Откуда тебе знать древние тексты. Ладно, посмотри по сторонам. Что видишь?
– На стенах следы – будто собирались рисовать, да так и бросили. Плохо видно. Пятна какие-то в основном. Ничего не разобрать.
– Ну и Мрак с ними, – бордо заявил хозяин. – Конечно, они спешили и все равно ничего не сделали правильно. Не по обряду. Главное, чтобы внутри все точно совпадало.
«Кто торопился?» – не понял Блор. Переспрашивать не стал. Какая ему разница. Те, кто хоронили, видимо.
– Отойди в сторону, – приказал лорд.
Блор послушно убрался. Может, он и не ученый, но догадливый. Сейчас сверху скинут нечто тяжелое, и очень приятно, что предупредили заранее. С лязгом упал лом, за ним еще и шахтерская кирка. После паузы хряпнулся приличных размеров молот, выбив из саркофага кусок и разметав каменную крошку. По голому телу неприятно хлестнуло мелкими камешками. Хорошо, прикрылся – и в основном по рукам.
Опять же никаких реакций из саркофага на действия не наблюдается. Сторожа отсутствуют. Заклинания не действуют. Может, вранье все эти рассказы? Кто их, магов, вблизи видел? Он – точно нет. Вернее, да, видел, но на весь Шейбе один приличный – и дикие деньги дерет с просителей за лечение.
– Вскрывай! – потребовал хозяин.
Блор не удивился. Не бумагу же спустили зарисовать картинки на крышке, а лом. Что им делают, все в курсе. Придется совершить внеочередное преступление. На всякий случай попросил извинения у покойника – и помощи с защитой у Воина. Вставил расплющенный конец кирки в щель и ударил молотом. Еще, еще. Не гранит, легко идет. Руками, конечно, не поднять, а рычагом – вполне. Слегка расширить, лом вставить – и вперед.
Казнь за глумление над мертвыми точно полагалась, размышлял он попутно работе. Вот не интересовался подробностями. Вроде четвертование, а может, и что иное. Ну не особо страшно. Вряд ли кто из людей хозяина заинтересован доложить. Сами участвовали. Меньше чем штрафом не отделаются. А люди на присяге, в отличие от него – с договором.