Юность воина - стр. 31

Она цокнула языком, отдавая приказ. Смирная посмотрела с откровенным недовольством. Что такое помогать раненому, она прекрасно знала, но одно дело нести невесомую девочку – и совсем иное здорового и тяжелого человека. Абала повторно цокнула, отдавая приказ. Кобыла душераздирающе вздохнула, скосилась на реакцию и, не дождавшись жалости, с демонстративным кряхтением опустилась на брюхо.

Теперь начиналось самое неприятное. Человек был раза в два ее тяжелее, и затаскивать его даже на лежащую рядом лошадь не так просто. На всякий случай пнула носком сапога под ребро – вдруг очнется и сам сможет. Даже не дернулся.

Надо спасать. Еще немного – и совсем скончается. Слегка подбавила ему жизненной энергии, но не слишком. Лечить надо в другой обстановке. И нет уверенности, что ее методы подойдут. Надо расспросить подробно Шушу и Дока. Раньше как-то не требовалось.

Напрягаясь, она потащила юношу наверх и перевалила через седло. Отдуваясь, постояла. Опять цокнула.

Смирная поднялась, получив команду, и слегка встряхнула груз, чтобы он лег удобнее. Пришлось поддержать, а то бы запросто свалился. Ну ничего, лошадка у нее умная, и сейчас ее неспешный шаг даже полезен, решила Абала, привязывая безвольное тело со всех сторон.

Добавила наверх мешок с ценностями – вот идиот, золото несет, а еда отсутствует. Отерла трудовой пот и потянула Смирную за повод. Теперь можно и домой. Она всем докажет!

Три часа спустя она совсем уже не была уверена в правильности своего поступка. Вместо похвалы вокруг собралось все семейство. Если не считать перешептывающихся детей, наблюдали за прибытием в полном молчании, в котором читалось осуждение.

Общее мнение выразил старший из воинов Локум, откровенно кривясь:

– Зачем привезла?

– Нельзя бросать на смерть путника, – ответила она прочно затверженной мудростью.

– Чужак!

– Где в словах мудрости есть упоминание, что спасать надо только своих? – спросила Абала, подпустив в голос яду.

Локум никогда ей не нравился, как и она ему. Трогать он ее не трогал, но отношение чувствовала. Этот вечный взгляд, будто кислого наелся. Очень хотелось иногда дать по лбу. Нельзя. И не получится, и лезть к старшему – нарваться на побои и оскорбления. Он всегда призывал соблюдать традиции, как же не подколоть?

– А мозги для чего дадены? – брюзгливо спросил он.

– Кормить его еще, – сказал чей-то голос.

– Девчонка. Совсем не думает.

– Может, за ним погоня или еще что?

– Не наш!

– Вот цена его жизни! – гордо сказала Абала, выкладывая мощный козырь перед всеми в виде золотой маски. – И еще есть!