Юность Пикассо в Париже - стр. 4
Отец прошел по комнате, тихонько встал позади Пабло и стал наблюдать за тем, как тот рисует. Хосе кивнул, будто желая показать жене, что одобряет работу сына. Мария в это время вязала свитер, сидя в кресле рядом с детьми. Кончита глубоко и резко закашлялась, и родители обменялись тревожными взглядами.
– Ты приняла лекарство? – спросил Хосе и приложил руку ко лбу дочки, чтобы проверить, какая у нее температура.
– Это лекарство, кажется, больше не действует, – сказала Кончита и заплакала.
Пабло положил на пол альбом, продвинулся к сестре и стал гладить ее по голове. Кончита грустно смотрела в окно на холодное зимнее утро.
– Деревья кажутся совсем голыми. Пабло, мне так грустно! Я боюсь, что уже не увижу весны.
Дрожь пробежала по телу мальчика: его испугали эти слова.
– Не надо так говорить, мое сокровище. Бог защитит тебя.
Но Пабло знал правду и боялся за сестру. Он тоже посмотрел в замерзшее окно, у него в глазах появились слезы, капнули на набросок, и серые чернила рекой расплылись по контурам нарисованных щек.
– Ну, смотри, что ты наделала, – сказал Пабло, утирая слезы. – Испортила мне рисунок.
– Бедный Пабло. Я знаю, ты будешь по мне скучать.
Мальчик тряхнул головой. Ему нечего было ответить, и он изобразил улыбку.
– Мама лечит тебя, мама – лучший доктор в Малаге. Все будет хорошо, вот увидишь.
Кончита опустила голову на мягкую подушку.
– Я так устала…
В воздухе витал запах смерти. Пабло старался скрывать свои чувства, хотя сердце его рвалось на части.
Кончита сняла с шеи тоненькую золотую цепочку с медальоном и вложила ее в руку Пабло.
– Храни это и помни меня… всегда…
Пабло посмотрел на медальон, где было выгравировано имя сестры, и сунул его обратно в ее маленькую руку.
– Нет, Кончита! Если с тобой что-то случится, клянусь, я брошу рисовать.
У него свело живот от этой мысли. Он положил альбом на пол.
– Ты не должна так говорить. Ты должна молиться, и Господь тебе поможет. Обещай мне…
Кончита снова закашлялась и снова вложила медальон в руку брата.
– Пожалуйста! Ты должна стараться, должна выздороветь, – настаивал Пабло, заключив сестру в объятия и крепко прижав ее к себе. – Не бойся, малышка. Господь не позволит, чтобы с тобой что-то случилось. Он заботится о таких маленьких ангелах, как ты.
– Так ты напишешь меня в виде ангела?
– Да, в виде ангела, – сказал Пабло и начал нежно покачивать сестру в своих объятиях. Он укачивал ее до тех пор, пока она не начала засыпать. – Конечно, буду. Ангел мой! Я не хочу, чтобы ты думала о таких печальных вещах. Я так тебя люблю!
Пабло укутал Кончиту одеялом, встал и, подойдя к окну, молитвенно сложив руки, невидящим взглядом уставился на голые зимние деревья.