Юность императора - стр. 26
Вдоволь налюбовавшись бушующим морем, мальчик решил исполнить свою давнишнюю мечту и подняться по узкой расщелине, которая начиналась рядом с площадкой, как можно выше в горы.
Это рискованное восхождение чуть было не стоило ему жизни. Росшее на камнях небольшое деревцо сломалось, и Наполеоне повис над пропастью. На его счастье, кустарник выдержал, и мальчик упрямо продолжал карабкаться по скалам.
Уже очень скоро одежда на нем висела клочьями, а тело было покрыто ссадинами и царапинами, но он с таким упорством продолжал свое восхождение, словно от него и на самом деле зависел успех сражения.
Целый час играл он со смертью, пока не оказался на небольшой ровной площадке. Обогнув поросший рыжим мхом огромный камень, Наполеоне увидел мельницу.
Около нее, с наслаждением плеская воду на поросшую черным волосом грудь и бронзовое от загара тело, умывался рослый мужчина лет пятидесяти. Заметив одетого в окровавленные во многих местах лохмотья мальчика, он удивленно и в то же время встревоженно воскликнул низким голосом.
– Что с тобой? Заблудился?
– Нет, – покачал головой Наполеоне.
– А как ты сюда попал?
– Хотел подняться как можно выше в горы!
– Подняться в горы? – удивился мельник. – Но зачем?
– Проверить свои силы! – без малейшего смущения ответил мальчик.
– Для чего? – улыбнулся мельник. – Поспорил с кем-нибудь?
– Нет, – покачал головой гость, – я хочу стать солдатом…
– Хочешь стать солдатом? – удивленно воскликнул мельник.
– Да, стать солдатом и освободить Корсику! – ответил мальчик, пытливо вглядываясь в лицо мельника: засмеется тот или нет.
Мельник не засмеялся, и на его загорелом до черноты лице появилось какое-то несвойственное ему выражение. Он перевел взгляд своих погрустневших глаз на костер, и на какое-то мгновенье ему показалось, что он увидел в его пламени лица погибших товарищей.
– И как? Проверил?
– Не совсем! – покачал головой тот.
– Ладно, – улыбнулся мельник, – проверишь в другой раз, а сейчас будем ужинать! Проголодался, наверное?
Мальчик кивнул. После тяжелейшего подъема, на который отважился бы далеко не каждый взрослый, ему очень хотелось есть.
– Как тебя зовут? – спросил мельник, усаживаясь за грубый стол.
– Наполеоне Буонапарте! – назвал мальчик свое не совсем приятное для корсиканского слуха имя.
По лицу мельника пробежала тень.
– Сын Карло?
– Мне, – произнес мальчик, – стыдно за отца!
– Да, – понимающе покачал головой мельник, – бывший секретарь Паоли, который громче всех кричал «свобода или смерть» и первым побежал на службу к французам. Нет, не зря я никогда не верил тем, кто надрывается больше всех… Но к тебе это не относится, – поспешил добавить мельник, заметив, как помрачнело лицо мальчика. – Ты за него не ответчик! Главное, – улыбнулся он, – что из тебя растет настоящий корсиканец! Можешь называть меня папашей Луиджи! А теперь садись и ешь!