Юность Барона. Обретения - стр. 34
– А вы… вы откуда знаете? Про серьги?
– Некогда мне щас с тобой базланить, Юрец. Коли есть охота, приходи на днях на Сенную, – Гейка схватил подельника за воротник, рывком поставил на ноги. – Ну чё, баклан, очухался? Пошкандыбали до хаты…
Поздним вечером, когда Олька уже спала, тесно прижавшись к бабушке, Юрка, наконец, решился:
– Ба! Не спишь?
– Нет. Так умаялась за сегодня, а сон не идет.
– Ты это… Если снова захочешь серьги мамины на еду поменять, ты сперва мне скажи. Сама не вздумай больше на Сенную ходить, ладно?
– А ты откуда про серьги узнал? – немало опешила Ядвига Станиславовна.
– Узнал и узнал. Неважно.
Какое-то время бабушка молчала, а затем с видимым усилием приподнялась, кряхтя спустила с кровати ноги, обмотанные для тепла старыми платками.
– Помоги мне встать.
– Ты чего это? Зачем?
– Тише, Ольгу разбудишь. Просто дай мне руку. Вот так. А теперь идем в гостиную. Только не торопись.
Медленно, шажок за шажком, в кромешной тьме они перебрались в другую комнату и, по настоянию бабушки, подошли к стене, на которой сиротливо продолжала висеть мамина акварель с морским пейзажем. Некогда стоявший под ней гостевой диванчик был сожжен еще в начале декабря.
– Давно надо было тебе все рассказать. А уж теперь и подавно.
– Чего подавно?
– Недолго мне осталось, Юрочка.
– Э-э! Ты это брось! Я ж говорю: завтра начну работать у Федора Михайловича, и скоро хлеба у нас будет – куча. Ну, может, не куча, конечно. Но все равно.
– Ты адрес Самариных помнишь?
– Который новый? В Расстанном переулке, у Волкова кладбища? Помню.
– Дай мне слово, что, когда я… умру, вы с Ольгой переберетесь к ним.
– Это еще зачем? – набычился Юрка. – И вообще, перестань ты раньше времени себя…
– А затем, что, если ты действительно будешь ходить на работу, я не хочу, чтобы девочка оставалась одна-одинешенька здесь, в пустой квартире. А там и Люся за ней присмотрит. И на пару с Лёлей всяко повеселее будет. Ты услышал меня?
– Да.
– Дай мне слово, что именно так ты и поступишь.
– Я… я подумаю.
– Без всяких «подумаю»! Я жду!
– Хорошо. Даю. Слово, – нехотя выдавил из себя Юрка.
– Спасибо, – бабушка погладила его по голове. – Кормилец ты наш. А теперь дотянись до картины и сними ее.
– Зачем?
– Делай, что тебе говорят.
Юрка встал на цыпочки и осторожно снял с крюка картину.
– И чего?
– А теперь поводи ладошкой по стене в том месте, где она висела. Только сними варежку, так не нащупаешь.
– Чего не нащупаю?
– Там должен быть небольшой выступ. Такой, знаешь, словно бы камушек из стены торчит.
Если честно, в этот момент у Юрки зародились неприятные подозрения, что на почве голода и изможденности бабушка слегка повредилась рассудком. Тем не менее он продолжил покорно гладить стену.