Юмористический журнал «Сатирикон 18+» № 1, 2024 - стр. 3
У Бориса Каюрова, а именно этот тридцатилетний ленинградец в должности топографа-геодезиста был похож на Дугласа, – вторых нар сверху не было. Там была накрепко прибита полка с натянутым страховочным проводом, чтобы с неё на ходу ничего не падало. У купе не было отдельной двери, нары заканчивались узкой переборкой, за которой располагалась железная печь. Её топили углём, и она выполняла целый ряд полезных функций: грела балок, на ней готовилась пища, была закреплена фляга для производства воды из снега, а иногда и браги из дрожжей с томат-пастой, сверху, на специальных перекладинах, сушились валенки и портянки. Напротив печи была входная дверь, а рядом с ней умывальник с экономной пипкой вместо крана.
Далее, за печкой, начиналась вторая половина балка, тоже с тремя нарами, столом и тоже с полкой, на которой, в отличие от Борисовой, были навалены замазученные запчасти, поскольку на нарах под полкой жил тракторист. На вертикально спаренных лежанках проживали топорабочие, всего их было четверо, в общей сложности в двух половинах балка обитало шесть человек.
Половины разительно отличались: слева, в купе инженера, преобладали белые краски, туда запускали без уличной обуви. Напротив чёрные и тёмно-серые цвета редко разбавлялись цветными фото разных актрис, приклеенных на стенах. Воздух в балке имел большой спектр запахов, которые перебивались обильным курением всех жителей.
Эту специфическую атмосферу от безбрежных просторов стерильно-чистой тундры отделяла всего лишь дверь, и каждый мог в любую минуту ощутить несоизмеримые масштабы двух сред своего обитания и хрупкость границы между ними.
Чистоту снега вокруг балка обеспечивало непрерывное, каждодневное движение вперёд, к завоеванию новых месторождений. В данной ситуации движение на пару дней застопорилось ввиду ожидания самолёта с вешками. Вообще-то с базы ждали чего-нибудь более существенного, но без этой дранки с чёрным верхним концом двигаться дальше нельзя. По вешкам строго через двадцать пять метров следом идущие геофизики расставляли своё оборудование.
Свободный день использовали для бани (в тазу рядом с печкой), стирки (в этом же тазу) и полноценного отдыха. Борис читал про ихнее, американское, белое безмолвие, временами подрёмывал и невольно слушал непрерывный бубнёж топиков. Беседовали напротив неразнообразно, неинтересно и совсем неприлично. Неиссякаемой темой были женщины, причём даже в ореоле воспоминаний не чистые, ласковые и достойные, а какие-то сплошь жуткие и совсем бессовестные б…ди.
В другой половине тракторист и один топик спали, а ещё один убежал на лыжах за семьдесят километров в сейсмоотряд проверить свою жену. Он ревновал её к оператору сейсмостанции, где она в положении нагнувшись в темноте проявляла рулоны фотобумаги, вылезающие из щели под осциллографом. Борис раньше видел проявительницу, глазами навыкате она смахивала на Крупскую в расцвете базедовой болезни. Он не думал, что молодой оператор клюнет на такую красоту, но чуткий муж имел другое мнение.