Юмор правителей России от Керенского до Путина - стр. 10
Это – взрывы ленинского сарказма. И все-таки он считал Луначарского человеком необыкновенно одаренным – и доверил ему важнейший пост наркома Просвещения. Луначарский занялся ликвидацией безграмотности и спасением творческой и научной интеллигенции от голода и прочих неудобств Гражданской войны.
Смешливость мы установили. А умел ли Ильич шутить – экспромтом, по-энгельсовски? Бывало. Вскоре после Октября, когда большевики делили в левыми эсерами государственные посты, последние предложили на пост наркома по продовольствию Ивана Теодоровича – неглупого теоретика, автора дельных статей. Ленин пошутил: «Ну, надо кого-нибудь похуже, а то его всё равно через неделю в Мойке утопят».
Не будучи вертопрахом и гулякой, он немало повидал в революционных кругах. И потому, приметив разгульный нрав своих соратников, однажды пошутил, что даже расстрел был бы для Александры Коллонтай и Николая Дыбенко не столь суровым наказанием, как принуждение к пятилетней супружеской верности.
Первое качество остроумного человека – развитое чувство языка. Ленин, несомненно, обладал им – это сразу видно по его публицистике и переписке. Он писал торопливо, но знал толк в поговорках, фразеологизмах, шутках, дразнилках. Корней Чуковский восхищался (конечно, Лениным в те годы восхищались все) тем, как Владимир Ильич перевел на русский французскую поговорку «На войне, как на войне». Ленин писал насобицу: «Война, так по-военному!». Хорошо построена и настояна на просторечии и такая фраза: «Владивосток далеко, но ведь это город-то нашенский!».
И Ленин как будто вторил Чуковскому (которого, скорее всего, не слишком любил – как и Надежда Константиновна, как и Лев Давыдович): «Русский язык мы портим. Иностранные слова употребляем без надобности. Употребляем их неправильно. К чему говорить «дефекты», когда можно сказать недочеты, или недостатки, или пробелы?.. Не пора ли нам объявить войну употреблению иностранных слов без надобности?».
Ленин, пожалуй, как никто из наших политиков, умел ругаться. Изобретательно, иногда грязновато. Он умел обижать. Но ни в коем случае нельзя воспринимать его цветистую брань слишком всерьёз. Если Ленин кипятился: «Расстрелять! Дерьмо! Расстрелять десять раз!» – это означало только то, что он кипятился. Трагических последствий, всяческих расправ после этого никогда не было. Тех людей, которые Ленина знали, никогда не бросало в дрожь от его угроз. Быть может, поэтому соратники, которых он честил на все корки, подчас умилялись Ильичу. Уж такой темперамент! С этими замашками связано одно из самых известных высказываний Владимира Ильича.