Юла и якорь. Опыт альтеративной метафизики - стр. 18

Теперь выскажем такое утверждение: вращающийся волчок обнаруживает разнородные свойства, которые априори невозможно предсказать или предвидеть, если имеешь дело с неподвижным волчком.

Вот юла – в крутящемся состоянии она будет генерировать звуки, разворачивать узор, если на поверхность нанесены цветные полоски, а если это умная юла, то может выравнивать вибрации, отпугивать насекомых и среди прочего порождать слабое магнитное поле, заставляющее следить за ее вращением. Но даже и простейший волчок в виде колесика, надетого на вертикальную ось, в своем вращении буквально замирает на месте и тоже генерирует различные поля, являя свои атрибуты. Некое общее фоновое поле можно назвать полем Лейбница в честь философа, как бы ненароком обратившего внимание на эффект искусственной прозрачности:

«<Достойно внимания явление> искусственной прозрачности, которую я видел у часовщика и которая образуется благодаря быстрому вращению зубчатого колеса: невозможно обнаружить идеи зубцов колеса, т. е. причины этого явления; от этого вращения зубцы колеса исчезают и вместо них появляется видимость непрерывной прозрачности, состоящей из последовательных появлений зубцов и промежутков между ними, но смена их происходит так быстро, что они недоступны нашему наглядному представлению. Мы находим эти зубцы в отчетливом понятии прозрачности, но не в чувственном неотчетливом восприятии, которое по природе своей неотчетливо и остается таковым. В самом деле, если бы неотчетливость прекратилась (например, если бы движение происходило так медленно, что можно было бы наблюдать элементы его и их последовательную смену), то не было бы уже прежнего восприятия, т. е. не было бы уже прозрачной видимости этого круга. И так же как нет нужды думать, что Бог по своему произволу сообщает нам это призрачное явление и что оно независимо от движения зубцов колеса и промежутков между ними, а наоборот, мы знаем, что оно есть лишь неотчетливое выражение того, что происходит при этом движении – выражение, заключающееся в том, что последовательно сменяющие друг друга вещи сливаются в кажущуюся одновременность, так же легко понять, что то же самое относится к другим чувственным прозрачным явлениям, столь совершенным анализом которых мы не обладаем еще, каковы, например, цвета, вкусы и т. д.»[7].

Но какого рода искусственная прозрачность присуща тому или иному волчку? И нельзя ли, модифицируя нашу юлу, добиваться интересных или нужных нам эффектов прозрачности в самом широком смысле слова? Не менее, а эвристически и более важным может оказаться и другой вопрос: «А что если некоторые привычные, рутинные явления нашего мира и даже некоторые его константы, зоны стабильности, являются разноуровневыми эффектами искусственной прозрачности?» И коли это так, следовало бы направить усилия на то, чтобы отыскать их вращающиеся волчки.