Юби: роман - стр. 13
Чекистов в здешнем народе мало любили. Пожалуй, даже меньше, чем евреев. И это несмотря на то, что евреи пьют кровь и спаивают русский народ, а среди чекистов сам Штирлиц, и, может быть, есть там еще кто-нибудь такой же замечательный. Но про Штирлица хорошо смотреть в телевизоре, а чекистов здесь помнят еще с послевойны. И не только помнят, но и рассказывают иногда шепотком, как те лютовали.
А лютовали и зверовали они на спаленных войной белорусских землях, кстати сказать, совсем не по злобности своей натуры и не из садистских наклонностей. Были они в основном молодыми и жизнерадостными, красивыми и очень счастливыми. Как же не быть счастливым, если война закончилась, а ты жив!.. Хорошие парни. Только вот дело им досталось не очень хорошее. Надо было мятущуюся здесь недавно партизанскую войну привести к виду правильного и мощного движения, воевавшего по плану самого Верховного… Если бы все партизаны в борьбе за освобождение от фашистской нечисти сложили свои головы поголовно, то не было бы никаких хлопот. Но многие остались живы и помнили не то, что надо, а, прямо скажем – черт-те что помнили… Кому, как не чекистам, надо было вправлять этот массовый вывих неправильной памяти?.. Они и навправляли…
А теперь вот появляется какой-то Недомерок или даже Свисток-с-кепкой и своими идиотскими расспросами сходу возвращает все прежние дрожи и страхи…
«Так он же Йефа подкарауливает, – дотумкал Угуч про Недомерка. – Точно как американцы подкарауливали моего отца…»
Угуч остановился, не соображая, что надо делать. Можно вернуться и придушить Недомерка. Плевое дело: сжал чуток – и готово. Но ведь он за Йефом уже целый год следит, и ничего… Угуч решил, что и сейчас все обойдется. Если бы он знал, что всего через несколько часов Недомерок набросится на него и будет трясти до зубовного лязга, он бы решил иначе…
Невозможно было уединиться: куда не затихаришься, кто-нибудь обязательно тут как тут и тычет ладошкой в грудь, закатывая глаза и восхищаясь Угучевой победой во вчерашнем турнире. А если не уединишься, то как сможешь придумать чего толковое про дальнейшую жизнь? Ничего не придумаешь. Одно ясно: с мечтой о жизни с родным отцом, который будет любить и баловать не за какие-то там успехи в учебе или в примерном поведении, а просто так – ни за что, как Йеф любит своего Даньку, – с этой мечтой приходится распрощаться навсегда. Остаются для Угуча два варианта судьбы: кентавром с Данькой или мужем с теть-Олей… Ну или – дурка, но про это лучше вовсе не думать, чтоб не накликать…