Йога Таун - стр. 8

– Да читай же!

Товары из «БиоМаркет», косметика, лекарства, ужин в ресторане, одежда, книги. Ничего особенного. И вдруг в самом конце:

– Люфтганза. Билет за 1960 евро.

– Куда?

– Не написано.

Лоу вырвал бумаги у меня из рук. Полистал, пытаясь расшифровать напечатанный текст, и вдруг остолбенел.

– Вот черт!

Я посмотрела на листок, который он держал в руке, и увидела последнюю строчку на последней странице:

40 000 RS Deposit, Avis Car Rental, Delhi IGI Airport.

– Индия?!

Лоу уставился на лежавшую на полу белую обложку, словно та могла ответить на мой вопрос. У меня возникло ощущение, что он знает больше, чем говорит.

Это было уже знакомое ощущение. Индия была нашей семейной легендой. И запретной темой. Год моего рождения, 1968-й. Лоу и Коринна были хиппи, отправились в Индию, познакомились там с «Битлз», а когда вернулись домой, родилась я. Можно сказать, это был миф о рождении нашей семьи. Но хоть история на первый взгляд и выглядела чудесной, на ней всегда лежала мрачная тень. Одну часть истории Лоу любил приукрашивать – Джон, Пол, Джордж и Ринго с цветочными гирляндами на шее в поисках просветления, а другой части – Марка, младшего брата Лоу, – лучше было не касаться. Они отправились в Индию вместе, но вернулся только Лоу. Лоу и Коринна больше никогда не ездили в Индию. Об индийской культуре они всегда говорили как о чем-то очень родном, словно она была частью нас. В то же время Индия оставалась ящиком Пандоры, который нельзя открывать, если не хочешь, чтобы тебя укусила живущая там змея.

И теперь у меня возникло тревожное чувство, что исчезновение Коринны не случайность. На занятиях йогой я рассказывала ученикам, что карма есть закон причины и следствия. Все, что происходит, имеет причину в прошлом и влияет на будущее.

– Что ей делать в Индии? – спросила я.

– А я откуда знаю?

Я просмотрела остальные письма. Вскрыла одно, потому что в глаза бросилось имя отправителя:

Психоанализ и психотерапия

К. м. н. Фридлинда Остервальд

Песталоцциштрассе, 11

10625 Берлин

Это был счет. За неделю сеансов. Сверху наклейка, желтый стикер: «Всего наилучшего, до среды. Ф. О.».

Счет был трехнедельной давности.

В конверте лежало что-то еще, я вытащила – рецепт.

– Что это? – спросил Лоу.

Я попыталась разобрать название лекарства и загуглила его.

СИОСЗ. Селективные ингибиторы обратного захвата серотонина. Входит в группу антидепрессантов третьего поколения.

– Ты знала об этом?

– Нет, она никогда ничего такого не рассказывала.

Шесть лет назад Коринна позвонила мне и сообщила, что у нее рак груди. Сказано это было спокойно, почти вскользь, сопровождалось статистическими данными, так что я ни на минуту не поверила в худшее. Даже спустя месяцы химиотерапии. Коринна не умрет, она сильная, она всегда со всем справлялась, справится и в этот раз. И она справилась. Она снова была счастлива. Беззаботна. Активна. Но какой-то незримый след, должно быть, остался. Или ее беззаботность была напускной? Почему я этого не замечала?