Йерве из Асседо - стр. 56

Я потеряла дар речи и больше ничего не могла возразить Натану, чем он и воспользовался, без умолку рассказывая мне о том, где именно находился дворец прокуратора Иудеи, какие остановки Виа Долорозы особенно примечательны, что лежит под Голгофой и кто откопал истинный Крест. Все это было очень интересно, но я не очень слушала, потому что Старый город вызвал во мне эйфорический экстаз, и я чуть не осталась в нем жить навсегда, а мы и половины всего не осмотрели.

Прошло два с половиной часа, а когда мы вспомнили о времени, уже начало темнеть. В Иерусалиме темнеет очень быстро, и сумерки длятся всего ничего. Натан говорит, что это из-за близости к экватору.

Мы помчались сломя голову искать такси, но все те, что стояли у Яффских ворот, были заняты, а Натан не советовал идти к Дамасским, потому что там арабы, которые враги. Так что нам пришлось бежать до того самого коня и ловить такси там, но город уже опустел и вымер, потому что началась суббота, о чем оповестила сирена, завывшая откуда-то с небес.

Но это потом выяснилось, а сперва я заорала и закрыла голову руками, потому что решила, что началась воздушная тревога и на нас напали арабы, живущие у Дамасских ворот. Натан вывел меня из заблуждения и в этот раз.

Такси мы поймали минут десять спустя, но все же сильно опоздали. У ворот рядом с будкой охранника стоял Тенгиз и уже собирался вызывать милицию, чтобы нас разыскивать. Он сказал, что от кого-кого, но от нас такого не ожидал, и было ясно, что нам сейчас влетит по полной программе.

А Натан Давидович вместо покорного покаяния завел полемику о том, что нас давно следовало повезти к Стене Нлача и какой позор на голову Деревни и всего воспитательского коллектива, что за две недели пребывания в Иерусалиме ученики программы “НОА” до сих пор живут как за железным занавесом.

“Вы наказаны, – заявил Тенгиз. – Когда выйдет суббота, пойдете убирать окурки по всей территории Деревни. Вернетесь ко мне тогда, когда у каждого наберется двести окурков и ни на окурок меньше. Это первое предупреждение. После следующего нарушения правил будете разговаривать не со мной, а с Фридманом”.

Я робко спросила, кто такой Фридман, после чего получила очередную отповедь о том, что я постоянно витаю в облаках и ничего вокруг себя не замечаю, а с такой рассеянностью как я собираюсь служить в армии?

Оказалось, что Фридман – это директор программы “НОА” в Деревне Сионистских Пионеров, то есть является прямым начальником Тенгиза, Фридочки и нашей классной руководительницы (о ней я расскажу как-нибудь в другой раз). “Марш ужинать!” – рявкнул Тенгиз, и у меня вся спина похолодела. Мы действительно собирали бычки после исхода субботы, и я перевыполнила план и насобирала двести сорок семь бычков, но Тенгиз их даже не посчитал. А на Натана Давидовича я была так зла, что перестала с ним разговаривать.