#ЯЗемля - стр. 7
С Маяковки?
Я не езжу на метро.
Такси?
И на такси.
А где ты живешь?
На Чистых!
Пешком пришла?
Прилетела… Конечно, пешком. Не люблю это все.
Показывает на заполнивших Патрики райдеров.
Хожу.
Марк сомневается. Поправка на минуту получает шанс.
Далеко. Почему не на метро?
Давай, пока.
Белла раздраженно взмахивает рукой и направляется к Малой Бронной, ставя Марка перед фактом. Решать надо прямо сейчас. Тщетно ожидать, что Белла вдруг повернется и пригласит пойти вместе. Марк ловит взглядом ее возмутительно грязные пятки, колеблется, переводит взгляд на кита и срывается с места, не без труда обогнув тройку, возможно, на спор фиксирующих мануал самокатеров. Догоняет Беллу уже на пешеходном. С минуту идет рядом, не решаясь заговорить, а Белла будто и не замечает его. И только на углу Малого Козихинского, она как ни в чем ни бывало объясняет, прокричав ему как при встрече в правое ухо.
Теракт в метро… Контузия, шрамы, фобия – полный набор.
Идя по Малой Бронной в сторону Маяковки, Серафим замечает однокурсника по академии в странной, невиданной для Марка компании. Друзьями они не были, хотя и учились вместе не только в академии, но и в испанской школе им. Эрнандеса. От испанского у Серафима осталось только hola и adios, у Марка, победителя Всеросса, по испанскому близкий к носителю уровень. Его выбор юрфака сбил тогда с толку учителей и одноклассников, видевших в нем почти готового доктора филологии. Только в академии Марк признался как-то, что испанский терпеть не мог и занимался им сначала по желанию родителей, а потом по привычке. Другие стороны жизни категорически ушли в сторону. Этот предельный «ботанизм», теперь уже в отношении права, сохранился и в академии. Марк, звезда курса, вел стоический, прямо монашеский образ жизни. Увидеть его теперь в женской компании в неформальной обстановке да еще и по виду с неформалкой дорогого стоило. Но Серафим пересилил профессиональное любопытство к исследованию человеческих душ и не стал мешать личной жизни человека, у которого этой жизни никогда не было. Если не считать одной фотографии.
Серафим однажды удостоился чести побывать у Марка дома. В связи с какими-то книжными редкостями, необходимыми для диплома по программам и уставам русских революционных организаций 19 века. У родителей Марка была огромная, занимающая отдельный кабинет библиотека. На полке над рабочим столом среди прочего он заметил фото Пенелопы Крус. Марк поймал его взгляд и, слегка покраснев, объяснил все Альмодоваром, которого он посмотрел всего, разумеется, в оригинальном звуке. Серафим тогда ухмыльнулся, но про себя. Такие подростковые фотоувлечения для рук давно были не про него, но у Марка в этом смысле, кажется, была задержка в развитии.