Явление прекрасной N - стр. 41
Кивнул скучающему у перил майору, посмотрел на часы:
– Смерть констатирована в пять сорок четыре.
Он не в состоянии вникать в особенности этого дела. По крайней мере, сейчас. Пусть занимаются судмедэксперты. Вернее, один конкретный эксперт.
– По полу не елозили? – осведомился майор на всякий случай.
Гордей выразительно посмотрел на него.
– Это я для порядка, – оправдался тот. – Что на первый взгляд?
– Перелом шейного отдела позвоночника. Скорее всего, пятого или шестого. Задохнулась. Но…
– Я думаю, – сказал майор, – её принесли сюда после того, как скинули откуда-то.
Гордей покачал головой:
– Внешних повреждений нет. Указывающих на насилие, я имею в виду.
– Док, ты чего? – удивился майор. – Ты её голову вывернутую видел?
– Это мог быть судорожный припадок.
– Не криминал?
– Более точно вам судмедэксперт скажет. Кстати, не в службу, а в дружбу… Отправишь труповозку в первую городскую?
Тот не стал спрашивать: с чего это такое особое отношение, просто одобрительно кивнул:
– Там хорошее судмедотделение.
Водитель – не Николаич, какой-то другой, незнакомый, они в последнее время менялись от смены к смене – куда-то делся, и Гордей с Ириной ждали в салоне.
Они видели в окно, как деловитые люди вынесли из обвитого потухшими лампочками входа большой чёрный мешок, положили в распахнутые задние дверцы прибывшей труповозки, забрались в неё и уехали. Следом отправились и полицейские.
Гордей всё смотрел и смотрел в окно на резко опустевший двор, исполосованный следами от колёс. Всё в нём ныло и жгло. Той болью, от которой нет таблеток и к которой невозможно привыкнуть. От бессилия. Воду не превратить в вино, мёртвых не воскресить…
Потом в голове стало слишком шумно. И душно. В совсем свежих воспоминаниях диско-зал «Лаки» колыхался светотенями и цветомузыкой. Незнакомые лица, откуда Нира собрала их всех за такой короткий отрезок времени?
– Скажи, – спросил он её, – Зачем ты вернулась? На самом деле?
Пахло кофе, коньяком, потом энергично двигающихся людей. А ещё лилиями, мхом, мокрой зеленью, землёй. Это уже от Ниры, странные духи…
В голове пронеслась подхваченная где-то и застрявшая строка:
– Если не о любви, дорогая Мэри, все разговоры о вечности – сущий бред.
Гордей завёз заявление на отпуск заведующему, и тот, ни слова не возразив, волшебным образом подписал его. С завтрашнего дня. Даже не возмутился такому скоропалительному решению. Наверное, вид у Гордея был совсем удручающий.
***
Кайса стояла на балконе пятого этажа и вдруг поймала себя на мысли, что ей очень хочется очутиться в парке, за рекой, невидимой из-за густо прилепленных друг к другу хрущёвок. Они сомкнули свои ряды с мрачным упорством стариков, которым терять нечего.