Явь, Навь и Правь на службе колдуна - стр. 6
– Ты – вот, что плохо в русалочьей доле! Плыви давай отсюда, к лягушкам своим, и не всплывай больше!
Веселился Водяной, забавлял его Иван. Улыбнувшись еще разок широко и страшно, обратился навий дух к девочке:
– Не бойся озера лесного. Друзья у тебя в нем теперь, нет опасности в заводи. Приходи, поболтаем. Как звать тебя?
– Варварой маменька нарекла, – тонким голоском прощебетала девочка.
– Тихо ты! Нельзя Водяному имя свое говорить! Пошли скорее отсюда! – разозлился пуще прежнего Иван, потащив глупую девчонку прочь от озера.
– Ох, царевич, не умеешь ты друзей заводить, – донеслось им вслед. – Понадобится тебе помощь, обратишься ко мне, а я не помогу.
– Я у жаб болотных помощи просить не стану, – кинул через плечо Ваня, слыша смех позади, а затем плеск.
Когда вывел на полянку лесную, покрытую земляникой красноглавой, остановился царевич да грозно к Варваре обратился:
– Ты что! Совсем с разумом разругалась? Разве можно с Водяным дружбу заводить да имя свое вслух при нем произносить? Всё теперь! В любой водоем он за тобой прийти сможет и утащить к себе.
– Смешной ты. Навьи духи простые. Жадные они. Задабривай их время от времени, и горя знать не будешь. Не принеси я Водяному цветочек, так утащил бы он меня. А сейчас он съест его, ляжет на дно и сны приятные видеть будет долгие дни. Цветок Рассвета ему негде взять, только я его принести могу. Не будет дух жадный меня теперь утаскивать, даже когда в отрочество войду. Русалок у него много, а тех, кто усладу нектара редкого принести может – нет. Еще и перед другими духами будет защищать меня отныне.
Призадумался Иван. Не знал он такого о темных обитателях вод. Но звучало правдиво. Хотя то, что Водяной не утащит такую красивую девочку, царевич не мог поверить.
– Всё равно, нельзя навьим духам имя свое называть, – упрямо проворчал он.
– Можно, коль в услужение к себе хочешь заполучить их.
Хитро улыбалась Варвара. А Иван непонимающе смотрел на нее. Не слыхал он никогда, чтоб духов вредных подчинить себе можно было. Сами они хорошо больно разум людской одурманивали речами своими, поэтому и из Леса так просто выходили.