Яшмовая магическая академия. Драконий словарник - стр. 22
– Что за молодежь безответственная пошла! Сегодня же выучить всё назубок, завтра проверю самолично! Это – одно из самых страшных преступлений в Яшмовой Академии! Застигнутых могут даже исключить! – Заметил, что девчонка начала потихоньку продвигаться к двери и, продолжая вещать, как бы случайно преградил ей путь. – Наш ректор очень заботится о нравственности своих студентов, поэтому…
Гном неожиданно начал усердно кланяться.
– Господин старшекурсник, нас сегодня простите! Сестра ни в чем не виновата! Это я ее позвал на мою комнату посмотреть!
– Да мы ничего такого, – присоединилась к нему лесовичка, – видишь, и дверь открыта, и я только-только зашла… Прости, мастер Криспин!
– Раз простишь, два простишь, а там, глядишь, и… – взял зловещую паузу Криспин: двое моргали, преданно таращась на него, – вы и всю Буржбу невзначай сожжете!
– Да не умею я с огнем-то! – зачастила девчонка. – Я вообще его боюсь, правда!
Пример с «сожжением» вообще был взят с потолка, но вот страх лесовички перед огнем неожиданно его задел. Криспин произнес сухо:
– В общем, так. На первый раз я вас прощаю…
– Спасибо! Спасибо! – в голос зачирикали радостные первокурсники, гном опять принялся кланяться.
– Но будете мне должны – каждый! – по одному желанию, которое обязаны выполнить беспрекословно. Ясно? Девочка, как там тебя…
– Мира!
– …немедленно убирайся к себе в комнату!
Девица протиснулась мимо и не подумавшего посторониться старшекурсника; всполошенно топая, «убралась» через общий холл в девчачье крыло. Зловеще напоследок улыбнувшись хозяину – чтоб не расслаблялся! – Криспин вразвалку направился к себе. Не только же у него одного должно быть испорчено настроение!
Глава 3. Королева красоты, а ты страдай
Наутро Мира с восхищением разглядывала преобразившуюся форму соседки: где вчерашняя мешковатость и неказистость? Да такое элегантное платье, сидящее по фигуре как влитое, с драгоценным кружевом воротничка и обшлагов, самая придирчивая столичная модница надеть не откажется! Амариллис снисходительно согласилась с простодушным восторгом лесовички, добавив при этом, что по-настоящему модных столичных дам та и в глаза не видывала. Первокурсницы тоже осыпали товарку похвалами – как сами ни старались изобразить из казенных платьев нечто приличное, подобного эффекта никому не удалось добиться. А некоторые (читай Мира) даже и не пытались.
Но главной похвалой, подарившей баронессе хорошее настроение на весь день, была кислая физиономия увидевшей ее в столовой Джули.
С тех пор, вот уже месяц, война красавиц тянулась с переменным успехом. К партии баронессы примкнуло большинство новичков – просто стадный инстинкт сплочения перед «старичками», за исключением тех, кто предпочел остаться в стороне и просто учиться, либо, наоборот, втихую или открыто держаться старшекурсников. На стороне Джули был опыт, коварство, прекрасное знание секретов Академии, в том числе и как избежать лишнего внимания преподавателей. На стороне Амариллис – неистощимая энергия и беспримерное самомнение, которое не давало ей хоть раз признать свое поражение.