Ящер - стр. 52
Он неестественно рассмеялся.
– Там возле машинок, случаем, не помощник Поэля резвится?
– Ну да, это Ромула.
– Что-то неважно у него получается.
– Подготовки не хватает. В смысле, значит, физкультурной.
– Так оно, Толик. Физкультуры нам всем сегодня не хватает. Не объяснишь, почему?
Толиковы плечи растерянно дернулись.
– А потому, Толик, что физкультура – это не тренажеры и не гантели. Любая культура подразумевает знания. В данном случае речь идет о знании собственной физиологии, о дружбе души и тела. Видишь ли, Толик, не верю я в то, что в здоровом теле здоровый дух. Абсолютно не верю.
Я подергал инструктора за вишневого цвета пуговицу.
– Но это так, прелюдия. А мне бы с Ромулой перекинуться парой слов. Сможешь устроить?
– Что, прямо сейчас?
– Ну да. И без лишних свидетелей. Ты пригласи его в свой кабинетик, а я там с ним чуток посижу, погутарю.
– Но… – инструктор покосился на парней Дина, с гоготом перезаряжающих карабины, в растерянности затоптался. – Я бы не хотел, чтобы…
– Знаю, знаю, чего бы ты не хотел. Все вы этого не хотите.
– Нет! Разумеется, я сделаю, как вы просите! Только…
– Ты уж сделай, милый, постарайся. Все будет мирно и тихо, это я обещаю. Ключи!
Я протянул руку, и он, по-видимому, не сразу сообразив, о каких ключах идет речь, суетливо зашарил по карманам.
– Ах, да! От кабинета… Вот… Этот желтенький от верхнего замка, а нижний я днем не запираю.
– Как-нибудь разберусь, Толик. Беги за Ромулой. Шибче и ширче…
***
Сколько помню себя, радио я ненавидел всегда. Его крутили на заводах, мимо которых я проезжал, его гоняли в школах и на площадях, в институтах и на лыжных базах, в парках культуры и отдыха. По-видимому, ни отдыха, ни культуры без энергичного радиодолбежа городской люд, по мнению эфирных монстров, не мыслил. И рассказ, более всего любимый мною у Брэдбери, посвящался как раз герою, что, обезумев однажды, камнями и молотками принялся громить вездесущие радиоприемники. Увы, во времена Брэдбери не водилось такого обилия радиопрограмм и не было диджеев, этих гуттаперчивых болванчиков, оттренировавших язычок до уровня величайшего словоблудия. Услышь их однажды знаменитый фантаст, и, можно не сомневаться, – тотчас плюнул бы на свою прозу, вооружился бы одностволкой господина Бердана и пошел бы отстреливать говорунов.
Вот и я, оказавшись в кабинете инструктора, первым делом заткнул хайло «Европе-Плюс», вторым – перерезал проводку местной радиотрансляции. Бубнеж ни о чем смолк, и я позволил себе успокоенно вытянуться в кресле. Едва слышно пульсировало сердечко стоящего на полке будильника, тройные рамы гасили заоконный ружейный грохот. В наступившей тишине можно было наскоро продумать сценарий предстоящей беседы.