Ярость - стр. 43
– Ты хочешь снова меня увидеть?
– Больше всего на свете.
В этот миг она даже не вспомнила о детях. Теперь для нее существовал только он.
– Это будет опасно.
– Знаю.
– Если нас обнаружат, наказание – позор, отвержение, тюрьма. Твоя жизнь будет уничтожена.
– Моя жизнь пуста, – негромко ответила она. – Невелика потеря.
Он внимательно разглядывал ее лицо в поисках неискренности. Наконец он почувствовал, что удовлетворен.
– Когда будет безопасно, я пошлю за тобой.
– Я приду немедленно, когда бы ты ни позвал.
– Теперь я должен тебя оставить. Отвези меня назад.
Она остановилась сбоку от дома Молли, в тени, где их не было видно с дороги.
«Начинается время уловок и хитростей, – спокойно подумала Тара. – Я права. Жизнь больше никогда не будет прежней».
Он не пытался обнять ее – это не по-африкански. Только смотрел. В полутьме белки его глаз сверкали, как слоновая кость.
– Ты понимаешь, что, выбрав меня, ты выбрала борьбу? – спросил он.
– Да, знаю.
– Ты станешь воительницей, и ты, твои желания, даже сама твоя жизнь не будут иметь никакого значения. Если тебе придется погибнуть в борьбе, я пальцем не двину, чтобы спасти тебя.
Она кивнула.
– Да, и это я знаю.
От столь благородного подхода у Тары стеснило грудь, стало тяжело дышать, и она с трудом прошептала:
– Ни одного мужчину не любили больше – я принесу любую жертву, о какой ты меня попросишь.
Мозес прошел в комнату для гостей, отведенную ему Молли, и умывался над раковиной, когда без стука вошел Маркус Арчер, закрыл за собой дверь и прислонился к ней, глядя на отражение Мозеса в зеркале.
– Ну? – спросил он наконец неохотно, как будто не стремился услышать ответ.
– Все как мы планировали, – ответил Мозес, вытирая лицо чистым полотенцем.
– Ненавижу эту глупую сучку, – тихо сказал Маркус.
– Мы же решили, что это необходимо.
Мозес выбрал в саквояже на кровати свежую рубашку.
– Я знаю, что решили, – сказал Маркус. – Если помнишь, это было мое предложение. Но оно не обязано мне нравиться.
– Она – только орудие. Глупо примешивать личные чувства.
Маркус Арчер кивнул. Он надеялся, что сможет вести себя, как подлинный революционер, один из стальных людей, в которых нуждается их борьба, но его чувства к этому мужчине – Мозесу Гаме – были сильнее политических убеждений.
Он знал, что его чувство не взаимно. Все эти годы Мозес Гама использовал его так же цинично и расчетливо, как собирался использовать эту женщину, Кортни. Мощная сексуальная привлекательность – всего лишь еще одно оружие в арсенале Мозеса Гамы, еще одно средство манипулировать людьми. Он пускал его в ход с мужчинами и женщинами, старыми и молодыми, какими бы привлекательными или уродливыми те ни были. Маркус восхищался этой его способностью, и в то же время она убивала его.