Ярость - стр. 15
– Триллион? – переспросил Шаса. – Меня просят триллион раз? А ты знаешь, сколько это?
Но все равно пошел на ее призыв.
– Ты ее избалуешь, – сказала Тара. – Она становится невозможной.
– Знаю, – ответил Шаса. – Ты все время это говоришь.
Пока цветной лакей выкладывал смокинг и вставлял в манжеты рубашки платиновые с серебром запонки, Шаса быстро побрился. Несмотря на яростные протесты Тары, он всегда переодевался к ужину.
– Это так старомодно и консервативно.
– Зато цивилизованно, – возражал он.
Одевшись, он прошел по широкому коридору, устланному восточными коврами и увешанному акварелями Томаса Бейнса[8], постучал в дверь Тары, услышал «Войдите!» и вошел.
Когда Тара носила Изабеллу, она переселилась сюда, да здесь и осталась. В прошлом году она сменила обстановку комнаты – убрала бархатные занавеси и мебель в стиле Георга Второго и Людовика Четырнадцатого, кумские шелковые ковры и великолепные картины маслом кисти Де Йонга и Ноде[9], соскребла тканые обои со стен и золотую патину с желтых половиц, так что они теперь выглядели совсем незатейливо.
Стены теперь были совершенно белые, с единственной огромной картиной напротив кровати; это было чудовищное нагромождение геометрических фигур и цветных пятен в духе Миро, исполненное неизвестным студентом школы искусств Кейптаунского университета и не имеющее никакой ценности. По мнению Шасы, картинам надлежало служить приятным украшением и одновременно быть хорошим вложением денег. Картина Тары не отвечала ни одному из этих требований.
Мебель для своего будуара Тара выбрала прямоугольных форм из стекла и нержавеющей стали, и ее было очень мало. Край кровати проходил почти вровень с голым полом.
– Это шведский стиль, – объяснила Тара.
– Отправь ее назад в Швецию, – посоветовал Шаса.
Теперь он сел на стальной стул и закурил сигарету. Тара нахмурилась, глядя в зеркало.
– Прости. – Шаса встал и выбросил сигарету в окно. – После ужина я буду долго работать, – он снова повернулся к жене, – и хочу предупредить тебя, что завтра днем лечу в Йохбург и буду отсутствовать несколько дней. Возможно, пять или шесть.
– Отлично.
Она выпятила губы, чтобы покраситься светло-лиловой помадой, которую Шаса ненавидел.
– Еще одно, Тара. Банк лорда Литтлтона готов предоставить нам кредит на развитие золотоносных полей в Свободной Оранжевой республике. Я сочту личным одолжением, если вы с Молли не станете размахивать перед ним своими черными шарфами и развлекать толпу веселыми рассказами о несправедливости белых и о кровавой черной революции.
– Я не могу поручиться за Молли, но сама обещаю быть паинькой.