Ярость одиночества. Два детектива под одной обложкой - стр. 31

– Разбудила, что ли? – услышал Михаил вопрос эксперта Галины Николаевны Долженко. – Ночь была карнавальная или домой не пускают?

– Галя, ты? Когда меня моя Копилка домой не пускала? Бог с тобой?.. Что хотела?

– Я…а…а – растягивая местоимение, проговорила Долженко. – Вчера ко мне забегал майор Васенко, мы пообщались и я кое-что вспомнила. А именно: он упомянул «дело», где женщина над входом в свой дом повесилась. Роман назвал необычную для нашего слуха фамилию, с подвыпердом – Тодуа. Она в мозгу засела и пошевеливалась. Я и так и эдак слою голову мучила и все-же решила: не проходила никакая Тодуа в экспертизах. Зуб даю! Почему? Как так? Самоубивица ведь? Недовольство во мне возникло и всю меня разволновало. Решила память свою заплесневелую освежить и в это «дело» нос сунуть.

– Там самоубийство без отягчающих, чистое, – уточнил Исайчев.

– Ты впереди бабушки козлом не скачи. Дослушай и не перебивай! Едрит твою картошка! У меня по этому поводу другое мнение, – резко оборвала Михаила эксперт, – зайди, кое-что покажу…

– Галь, можно я поем? – жалобно пискнул Исайчев, – Вчера с обеда не жравши. Заказал два бутерброда в буфете, жду, когда принесут. Через полчасика заскочу, пойдёт?

– Нет! – гаркнула в трубку Галина Николаевна, – иди сейчас, через буфет и мне пару бутербродов захвати. Я пока кофею погрею!

– Хорошо! – согласился Исайчев.

В кабине эксперта вкусно пахло миндальным кофе. Долженко приняла из рук Исайчева тарелку с бутербродами, приподняла покрывавшую их салфетку, вставила в щёлочку нос, вдохнула:

– Чур, мои с рыбой, твои с котлетами!

– Чёй-то! – удивился Исайчев, – каждому по одному брал…

– Не перечь, – нахмурилась Галина Николаевна. – Для моих старых костей фосфор нужен, а мясной белок при подагре вовсе не гут.

– Где ты в котлетах мясо унюхала? Там его отродясь не было? – попытался воспротивиться Исайчев.

– Тогда тем более тебе с котлетами. Давай уже садись. Кофей стынет.

Выпив горячего напитка и съев бутерброды, Галина Николаевна кокетливо промокнула салфеткой губы и как прошлый раз с Васенко вынула из ящика стола уже не зелёную, а красную папку с надписью: «Копии экспертиз».

– Может, тебе это что-то даст, – Долженко нажала пальцами на увлажняющую подушечку, перебрала листочки, извлекла один. – Давай сначала… Майор Васенко доложил будто у вас в производстве «дело» неких «КЕКСов». Фамилию назвал – Тодуа. Она-то меня и торкнула. Майор мне историю её рассказал. Оказалось, историю помню, а фамилию нет. Как так? Вроде склероз меня пока не посещал. Подтянула я это «дело», листочки послюнявила и поняла почему? Фамилия Тодуа никогда не проходила ни по экспертизе, ни по ориентировкам. Это всё я тебе в телефонном разговоре уже доложила, главного, правда, не сказала. А главное: Тодуа нет, а Светлана Кобзарь есть. По Светлане Кобзарь в «деле» лежит заключение патологоанатома. Вывод: чистый, не отягощённый чьим-либо вмешательством суицид. Я это заключение тогда ещё читала. Сразу после самоубийства. Меня оно не устроило. Приказала экспертной службе провести контрольное сканирование трупа. Его сделали и положили результаты в архив. Почему? Кто такая Светлана Кобзарь? Папа генерал? Так, когда это было? Да и помер он, кажись, года три назад. По-моему, следаки заключение врача лучевой диагностики даже не смотрели, посчитали проформой. У меня в тот момент на работе завал был и заключение легло в архив мною нечитанное. Каюсь, мой грех! В общем следователи отписались и успокоились. После разговора с Романом Васенко я, старая грымза, откопала заключение и ой-ё-ёй как много любопытного увидела…