Ярость одиночества. Два детектива под одной обложкой - стр. 19

– Ты с чего начала бы?

– Сначала, дорогой! С первой жертвы. С Ксении Звягинцевой.

Михаил нахмурил лоб:

– Мы просеяли её жизнь здесь в России. Я убеждён, что смерть пришла к ней отсюда. Ни-че-го примечательного не нашли. Не за что зацепиться.

– А Борис Эздрин? Чую, это не проходная фигура и Регина его тоже здесь причём.

– Наверное, ты права, Копилка, – Исайчев встал и с любопытством заглянул в кастрюлю с солянкой, – добавки дашь? Это Кира с Романом грибов набрали? Долго ходили?

Ольге нечасто удавалось самой кормить мужа, поэтому сейчас она делала это с удовольствием:

– Ходили долго, а грибы купили в магазине. Хотя, врут, что сами набрали, вымыли и упаковали.

– Ты Киру предупреди, – усмехнулся Исайчев, – Ромка в лес заводит девушку, а выводит беременную женщину. Он мастак.

Ольга положила обе руки на плечи мужи, чмокнула в макушку:

– Никого я предупреждать не буду. Сами разберутся…

…………***

Старший эксперт подполковник юстиции Галина Николаевна Долженко сидела в своём кабинете и задумчиво смотрела в одну точку. Колени ломили сил нет как больно. На правой ступне воспалилась косточка.

– Всё! – говорила себе Галина Николаевна, – пора драпать, пока ноги ещё носят. А то, как Вовку Корячка увезут на «скоряке» в больничку и там поселят на ПМЖ.

Владимир Львович Корячок полковник юстиции в отставке бывший начальник Следственного Комитета учился с Галиной Николаевной, тогда просто Галкой, в одном юридическом институте. Она на следственно —криминалистическом факультете, а он на судебно-прокурорском. Она на курс младше.

В студенческие годы, да и сейчас, Галку знали во всех убойных райотделах Сартова. Со временем её имя претерпело изменения: из Галки в Галину, из Галины в Галину Николаевну, из Галины Николаевны в подполковника Долженко. Не менялась только Галкина сущность. Она всегда оставалась человеком въедливым, высокопрофессиональным, любопытным и бесстрашным. Именно она в любом возрасте вместе с операми лазила по коммунальным колодцам и выковыривала полуразложившиеся трупы, снимала с высоковольтных проводов сгоревшие тела воришек, собирала в единое целое расчленённые тела. Такую работу Галина проделывала без брезгливой гримасы на лице и почти без эмоций. Ко всему прочему Галина Николаевна была хороша собой, умна и с немалым чувством юмора. На сей момент за плечами эксперта было сорок лет выслуги, два ордена и несчётное количество медалей, а вот семьи у подполковника Долженко не было. Не успела. Заработалась.

Сейчас Долженко хотела покоя, но страх за своих мальчишек останавливал её от написания рапорта об отставке. Мальчишками подполковник Долженко считала следователей Комитета. А они не просто любили Галю, они её обожали. Сотрудники называли её «бабушкой русской экспертизы». Бабушка часто защищала проштрафившихся молодых следователей от гневливого начальника. Она придумывала такие причины, обеляющие провинившихся, что души не чаявший в ней полковник Корячок забирал свои грозные слова обратно. Когда-то давно, лет тридцать назад, Владимир Львович был в неё влюблён, но добиться расположения не хватило силёнок, о чём он продолжал жалеть до сей поры. Защищала Галина Николаевна, конечно, не всех, а только тех, кого считала богом, поцелованным трудоголиком. Любимая поговорка подполковника Долженко звучала так: «Кто в работе впереди, у тех орден на груди». Михаил Исайчев и Роман Васенко как раз относились к той группе людей, которую, по словам Галины Николаевны, ожидал орден, а то и два.