Ярость и рассвет - стр. 32
Прицеливаясь, халиф медленно выдохнул.
Шахразада с трудом сдержала улыбку, поняв, что стреляет лучше.
Стрела полетела почти прямо и попала почти в самый центр мишени, однако все же не в яблочко.
– Неплохо, мой господин, – похвалил Джалал.
– Приемлемо, – едва слышно поправил халиф, опуская лук и возвращая его Шахразаде. – Но и хвастаться нечем.
Не встречаясь с ней взглядом, он повернулся, собираясь покинуть площадку.
– Мой господин, – окликнула халифа девушка. Тот остановился, но не обернулся. – Осмелюсь попросить…
– Джалал – отличный наставник. И гораздо опытнее меня.
В душе Шахразады вспыхнуло глухое раздражение. Как это чудовище посмело вообразить, что она чего-то от него хотела? Помимо немедленной смерти.
– Ну и отлично! – огрызнулась она.
Халиф сделал несколько шагов и снова остановился, в этот раз оборачиваясь:
– Шахразада?
– Да?
– С нетерпением жду нашей встречи сегодня ночью.
Шахразада резко вытащила стрелу из колчана и наложила на тетиву.
«Как же я его презираю! Воображает, будто может научить меня обращаться с луком, а сам пользуется прицелом! Тарик одолел бы этого неумеху с закрытыми глазами. Один из лучших фехтовальщиков Рея – но не лучший – ха!» – думала девушка, стараясь не обращать внимания на неуверенность, пустившую ростки в сердце.
Джахандар лежал на боку и пустым взглядом смотрел в стенку шатра, которая колебалась на холодном ночном ветру.
Сам мужчина прислушивался и ждал.
Как только дыхание Ирсы выровнялось, свидетельствуя, что она погрузилась в сон, он осторожно повернулся и тихо откинул покрывала, замерев, когда дочь зашевелилась. Убедившись, что она лишь приняла более удобную позу, отец медленно поднялся на ноги, которые до сих пор ныли после целого дня в пути.
С превеликой предосторожностью Джахандар прокрался к седельной суме, стараясь не шуметь, достал оттуда сверток, вытащил старую потрепанную книгу в кожаном переплете и спрятал на груди. Почувствовав исходившее от древнего фолианта тепло, сердце хранителя забилось сильнее.
Сильнейшая магия теперь находилась в его руках.
Джахандар скользнул в угол шатра и положил драгоценную рукопись на крышку сундука с одеждой. Затем зажег единственную свечу. И глубоко вдохнул.
Переплет фолианта был потрепанным, надписи – нечитаемыми, а уголки – порванными. Замочек, находившийся по центру, уже заржавел.
Джахандар смотрел на почерневшую, древнюю книгу.
Если только он ступит на этот путь…
Он закрыл глаза и сглотнул, вспоминая последние дни жены, когда она лежала в постели, задыхаясь и умоляя хоть еще об одной секунде с детьми.