Ярче солнца - стр. 4

Я и Арчи, мы просто плюхнулись на траву, живо беседуя. Общение было самым разнообразным. Эти разговоры были странными. Он мне объяснял свою учебу. Как он учился писать. Как врач ему дал лист с алфавитом Брайля и сказал, что стоит это изучить. Это было по-настоящему странно. Не всякая ваша задумчивость, которую не так давно прировняли к странности. Странность – это жизнь Арчи. «Моя жизнь – это большая ошибка», – он смеялся с тех слов, с которых меня передергивало. Все это время разговора он был повернут лицом ко мне. Но он не видит. Не видит моих удивленных глаз, моих пожатых губ. Моего ненужного печального взгляда, полного сочувствия. Он видит только пустоту.

– Пора, уже стемнело.

– Быстро день пролетел, – замечает он. Он сидел все это время на траве, задрав голову и слушая меня. Сейчас он встает и опирается на трость. Он несколько поворачивается и идет в мою сторону, от чего сталкивается со мной и почти сбивает с ног. – Прости, – он закусывает губу.

– Ничего, – я снимаю холст, а затем разбираю мольберт. Я обдумываю все, что предстоит сделать мне сейчас: дойти до метро, сесть на поезд, а потом добираться еще на автобусе до дома. Предстоит достаточно веселый вечерок из моего приключения до дома. За всей этой суетой я успела заметить одну интересную вещь, а точнее две: глаза парня. Сейчас было очень темно, лишь фонари освещали узкие улочки парка. Но он-то доехал сюда и без света, он в принципе его не видит. Но как он дойдет домой? Черт возьми, как он вообще сюда добрался?! – Арчибальд?

– Нэнси, – вновь прозвучало мое имя из его уст.

– Как ты сюда приехал?

– Мама отвезла, сказала, что приедет, когда стемнеет. Уже темно?

– Да, более чем. Может, ты позвонишь ей? – я увидела, как он из кармана пиджака достает телефон.

– Я бы позвонил, если бы она не была занята, – вздыхает Арчибальд. Чем может быть занята мать, у которой сын не может добраться сам до дома? Чем может быть занят человек, если вот сейчас он полностью беспомощен и его «провода» в виде глаз оголены? Он щелкает по клавише и раздается голос из динамика: «Позвонить контакту Мама?». Он нажимает верхнюю клавишу, подтверждая это. – Да, что же ты так орешь, – тихо произносит парень и прикладывает телефон к уху. Я слышу, как идут гудки, а затем голос его матери. Та, будто впопыхах, говорит ему, чтобы он посидел еще немного, подождал ее. Он грустно кладет трубку.

– Ты знаешь свой адрес? – тихо говорю ему я, от чего он поворачивается в мою сторону.

– Да, Гринвич-Виллидж, Томпсон стрит.

– А дом?

– Мама говорит, что наш дом виден издалека. Он ярко-красный, в нем пять этажей. Тридцатая квартира.