Японский ковчег - стр. 61
Конечно, вы можете возмутиться таким цинизмом и хлопнуть дверью. Или же можете саркастически задать вопрос, какую информацию должны будете нам поставлять за такое посредничество. Отвечу: никакую. От вас лично нам ничего не надо. Вы будете мирно и счастливо жить с новым мужем в полном довольстве, вместе состаритесь и, может быть, умрете в один день. Мы никогда не напомним вам о своем существовании, вы никогда не услышите от нас звонка, не получите ни строчки.
Но при этом, да, на вас будет возложена некая миссия. Вы будете промежуточным звеном. Ваша задача проста и вполне естественна: вы воспитаете в ребенке, которого везете с собой, любовь к России, к родине его предков, к родине его отца, который пал смертью храбрых на дальних российских рубежах. Вы внушите ему, что нет священнее долга, чем служить России, где бы ты ни находился, чью бы фамилию ни носил, что бы ты ни делал и какие бы подписки ни давал. Россия прежде всего!
Поймите, Маша, мы действительно стоим на краю – на краю пропасти. Россия может скоро исчезнуть с карты, как уже исчез Советский Союз. При наших нынешних правителях мы уже растеряли все, что имели, разоружились перед Западом и вышли голыми на площадь. Еще десять-пятнадцать лет при том же режиме – и о России будут упоминать лишь в учебниках истории. Я знаю, что вы не хотите такого конца, как не хотел этого Толя, ваш муж и мой боевой товарищ. Кто-то должен этому помешать. Кто, если не мы? Разведка еще сильна, хотя слишком многих уже нет с нами. Но мы пока живы, и мы вместе создадим тайное оружие. Вас никто не неволит, вы можете отказаться. Но только мы с вами можем возродить эту страну, вытащить ее из трясины и спасти от стаи шакалов, которые только и ждут, как бы вцепиться в горло издыхающему медведю. Вы пойдете с нами?
– Пойду, – тихо сказала Мария Дмитриевна. – Пойду. Ради Толи. Ради моих папы и мамы. Ради дедушки, который остался лежать под Ельней. И ради бабушки, которая умерла в блокаду. И ради Вити… Я воспитаю его русским. Но зачем, Сергей? Что же ему, русскому мальчику, делать в Америке? Разве не лучше будет вырастить его американцем?
– Нет, Марья Дмитриевна, не лучше. Потому что Витя, когда вырастет, будет служить России там, куда мы его пошлем – в Америке или в Европе, в Азии или в Африке. При этом он будет стопроцентным американцем с идеальной биографией. Усыновлен в десять лет, вырос в штате Техас, потом престижный университет, а дальше… дальше мы скажем, что делать. Лет через пятнадцать-двадцать. Но будьте уверены, он всегда будет под нашим крылом. Вы меня знаете. Я слов на ветер не бросаю. Он будет солдатом России в новом веке, в новом тысячелетии. Будет защищать наш народ от всей этой нечисти, которая так и лезет изнутри и снаружи. Мы не заставим его организовывать терракты, ликвидировать политических лидеров, взрывать американские города. Он нужен нам для другого – для спасения России. Он и другие парни, такие же, как Витя, вернут ей силу, будут ее надеждой и опорой.