Янтарные цветы - стр. 4
Миссис Вермут глупо машет мне ручкой.
– Удачных поисков! Видно, вам и впрямь очень нужна эта вещь.
Мой последний шанс на спасение? Что ж, я его упустила.
Шумно, как ребенок, сбегаю вниз по лестнице, перепрыгивая шестнадцатую ступеньку. Внизу дергаю еще одну веревочку – и подвал мгновенно озаряется резким светом флуоресцентных ламп.
Пустая могила. Раньше подвал был местом, где все оживало: здесь стояли мольберты с незаконченными картинами, а на перфорированных панелях висели странные жутковатые инструменты. За занавеской справа располагалась темная комната, проявочная, а по углам пили чай манекены. Мы с Бобби могли поклясться, что не раз видели, как они шевелятся.
В башне из старых коробов хранились нелепые антикварные шляпы, завернутые в папиросную бумагу, свадебное платье моей бабушки (расшитое ровно 3002 жемчужинками) и военная форма дедушки со времен Второй мировой. На рукаве формы имелось круглое коричневое пятнышко – мы с Бобби не сомневались, что это кровь. Мой дедушка был сварщиком, фермером, историком, художником, вожатым, штатным фотографом морга, стрелком-пехотинцем, краснодеревщиком, республиканцем и отъявленным демократом. Поэтом. Все не мог определиться, кем быть, – именно так теперь говорят про меня.
Дедушка настрого запретил нам спускаться сюда без взрослых – и не знал, что мы все равно спускались. Соблазн был слишком велик. Особенно нас завораживал запретный черный фотоальбом со снимками, который дедушка делал на местах преступлений, работая в окружном морге. Молодая женщина с широко раскрытыми глазами и проломленным черепом (весь линолеум на кухне забрызган ее мозгами). Голый утопленник-судья, вытащенный на берег своим псом.
Я смотрю на плесень, жадно пожирающую стены подвала. В больших трещинах, зигзагами исчертивших грязный бетонный пол, цветет черный лишайник.
Никто не любил это место с тех пор, как умер дедушка. Я быстро прохожу в дальний угол и проскальзываю в щель между стеной и угольной печкой, которой почти не пользовались. Что-то легко пробегает по моей ноге. Скорпион? Таракан? Я даже не вздрагиваю. По моему лицу ползало и что похуже.
За печкой совсем темно. Я включаю фонарик, веду лучом по стенке и нахожу закопченный кирпич с красным сердечком – я нарочно его нарисовала, чтобы обдурить братца, когда тот за мной шпионил. Трижды поглаживаю сердечко.
Затем отсчитываю десять кирпичей от красной отметины – сюда маленький Бобби не дотянулся бы. Вгоняю отвертку в осыпающийся раствор и начинаю раскачивать кирпич. Первый вываливается и с грохотом падает на пол. Один за другим я достаю еще три.