Янки из Коннектикута при дворе короля Артура - стр. 34

Там, в Камелоте, всегда устраивались грандиозные турниры; и бои быков ля людей тоже были очень волнительными, живописными и смешными для толпы, ждущей крови, однако слегка утомительными для любого практичного ума. Однако, как правило, я был под рукой – по двум причинам: человек не должен оставаться в стороне от того, что дорого его друзьям и обществу, если он хочет, чтобы его любили и уважали, в частности, не только какприятного человека, но и как государственного деятеля. И как бизнесмен, и как государственный деятель, я хотел изучить институт турниров и посмотреть, смогу ли я это хотя бы слегка усовершенствовать, не придумывая ничего экстраординарного. Это напомнило мне о том, что я хотел бы мимоходом отметить, что самым первым официальным шагом, который я предпринял в своей администрации – а это было в самый первый день её работы, – было создание патентного ведомства, поскольку я знал, что страна без патентного ведомства и хорошего патентного законодательства – это просто рак, который не может двигаться никаким иным путём, кроме вбок или назад. Дела шли своим чередом, турниры проводились почти каждую неделю, и время от времени ребята просили меня помочь – я имею в виду сэра Ланселота и остальных, – но я сказал, что со временем сам это сделаю; спешить пока некуда, и слишком много правительственных механизмов нужно смазать, привести в порядок и запуститьи для этого я удалился от светских забав. У нас был один турнир, который продолжался день за днём больше недели, и в нём приняли участие до пятисот рыцарей, от первого, самого длучшего до последнего замухрыжки в латах. Они собирались неделями. Они приезжали верхом отовсюду: с самых глухих концов страны и даже из-за моря; многие привозили с собой дам, и все они привозили оруженосцев и отряды слуг. Это была самая яркая и роскошная толпа в том, что касается костюмов, и очень характерная для той страны и того времени, в том, что касалось жизнерадостности, невинных непристойностей в выражениях и беззаботного безразличия к обществченной морали. Они сражались или наблюдали, ковыряясь в зубах, весь день напролёт, и каждый день пели, играли в азартные игры, танцевали, и кутили за полуночь. Я не спорю, они прекрасно проводили время. Вы никогда не видели таких людей. Эти толпы прекрасных дам, сияющих, как звёзды своего варварского великолепия, видели с вияющими глазами, как рыцарь валился с коня на ристалище, а древко копья толщиной с твою лодыжку пронзало его насквозь, и из него хлестала кровь, и вместо того, чтобы упасть в обморок, они хлопали в ладоши и начинали толпиться друг подле друга на виду, чтобы лучше видеть это непотребство, и иногда одна из них упиралась в носовой платок и демонстративно показывала себя убитой горем, и тогда можно было поставить два против одного, что где-то произошел скандал и она боялась, как бы общественность об этом случайно не узнала. Обычно ночной шум раздражал меня, но в нынешних обстоятельствах я не обращал на него внимания, потому что этот шум мешал мне слышать, как лекари-шарлатаны пилят ноги и руки у дневных калек. Они испортили мне на редкость хорошую старую торцовочную пилу, а также сломали ножовку, но я на это не обратил внимания. А что касается моего топора – что ж, я решил, что в следующий раз, когда буду вынужден одолжить топор хирургу, тогда я уж точно пропрошусь другой век. Я не только наблюдал за этим турниром изо дня в день, но и поручил одному интеллигентному священнику из моего департамента общественной морали и сельского хозяйства сообщить об этом, потому что моей целью было со временем, когда я сумею заинтересовать людей, основать газету. Первое, что вам нужно в новой стране, – это патентное ведомство, затем необходимо усовершенствование своей замшелой школьной системы, а после этого можно смело приниматься за основание газеты. У газеты есть свои недостатки, и их много, но это не важно, ибо газета своим замогильням голосом способна поднять из мёртвых любую полумёртвую нацию и воскресить её, и никому не следует забывать об этом. Без газеты вы, кровь из носу, не сможете воскресить мёртвую нацию, она так и будет разлагаться, отравляя вонью мир – просто нет никакого иного способа. Поэтому я хотел попробовать кое-что и выяснить, какие репортерские материалы я мог бы выдрать из шестого века, когда они мне понадобятся. Что ж, учитывая все обстоятельства, священник поступил очень мудро и взвешенно. Он вникал во все детали, а это очень хорошо для местной жизни: видите ли, когда он был моложе, он вёл бухгалтерию похоронного бюро при своей церкви, а там, знаете ли, всё дело в деталях; чем больше деталей, тем больше прибыли, денег и уважухи: носильщики, то да сё, приглушенные звуки, шарканье лаптей, вонь, свечи, молитвы, закупка крестов и купелей, импорт мирры и елея, экспорт требников и прокламаций – всё имеет значение; и если скорбящие не покупают достаточно молитв, вы отмечаете количество свечей раздвоенным карандашиком, тэкс-тэкс, мда-мда, и ваш счёт приходит в движение и всё тогда, чики-чики, и в полном порядке. И у него был изумительный талант в нужный момент лизнуть клиента в нужнеое место, то тут, то там вставлять комплименты в адрес какого-нибудь потерянного рыцаря, который мог бы рекламировать добрые дела этого святоши… Нет, я имею в виду не замухрыжку в ржавом железе с дырявой рукавицей и осиновым копьецом, совсем нет, я имею в виду героя нации, супер-рыцаря, атланта, пользующегося влиянием в свете; и ещё у него был прекрасный дар преувеличивать всё на свете, потому что в свое время он работал сторожем у благочестивого отшельника, который жил в хлеву и творил чудеса среди крестьян за небольшенькое роялти в виде дюжины яиц или куска сала. Каждое ничтожное событие представало у него словно преображённое огромным увеличительным стеклом, а уж о свойствах увеличительного стекла преображать и обманывать сирых вы знаете не хуже меня. Конечно, в отчёте этого новиопа не хватало звона в ушах, трамвайной шумихи, грохота вулкана и аляповатых римских описаний, не хватало двуголовых девочек, бородатых женщин и хвостатых, как ящеры, мужчик, и поэтому, как компенсацию этих недостатков, ему хотелось достичь истинного гармоничного звучания слова; и его старинная, архаичная стилистика, необычное построение фраз, милые и простые до дебилизма обороты, наполненные скромными ароматами того времени, умиляли паству до грязной слезу на щеке, а я признавал, что эти маленькие достоинства в какой-то мере компенсируют и уравновешивают более существенные недостатки его опусов.