Янина и истинные роли. - стр. 14
Голова пухла от обилия вопросов, на которые ответа я не знала и не могла получить в обозримом будущем. Все, что я знала и в чем была уверена, так это то, что я буду стремиться всем своим существом вернуться обратно к моему Свердлову. Убью, украду, обману, но выживу ради него.
За окном послушался гул голосов и я решила посмотреть, кто ходит тут по ночам. Пробравшись к отверстию в стене, ранее бывшим окном, я осторожно выглянула.
Конвой вел уставших мужиков, угрожая автоматами. Несколько сотен более-менее здоровых пленных, имевших все еще полный комплект рук и ног, шаркали по разбитой дороге, как единая серая масса. Это скорее всего были рабочие, занятые на восстановлении мостов или железнодорожного полотна. Оно и понятно. Не самим же немцам возводить нужные переправы и дороги, истощая ряды военных. А тут, куча халявной силы, которую и расстрелять не жалко для устрашения остальных. Война, она не любящая мать. Скорее жестокая продажная женщина, озлобленная на весь мир.
Некоторые пленники несли в руках маленькие узелки, прижимая их к себе, как самую большую ценность, и я предположила, что в них еда, полученная сегодня от жителей. Охрана все видела, но молчала. Также, как и отвернулась, когда из строя упал едва живой мужчина. Не стали стрелять или заставлять других тащить его на себе. Просто ушли, закрыв ворота, а беднягу утащили несколько женщин, притаившихся в развалинах неподалеку.
Вот и еще один возможный выживший, если сможет победить свои болезни и хвори. Он не притворялся, когда падал. Я видела, как его переполняет боль и мука физической оболочки. Сломанные ребра не давали ему дышать. Может и что еще было, но издалека я смогла отметить только их, напрягая свои глаза и слух. Возможно, он получил травмы сегодня и конвой прекрасно знал, что этот уже не жилец. Он уже не сможет работать в полную силу, а сдохнет. Отметят в своих бумагах, как утонувшего, и забудут, если они вообще ведут счет убывших и прибывших. Кто там будет проверять по головам пленных?
Кроме спасенных сегодня, я видела, как в ворота ввели под конвоем несколько десятков мужиков. Может по доносу схватили, а может и сами они попались. Но по результату спасенных было куда меньше, чем тех, кто туда попал за текущий день. В выигрыше остались немцы, получившие выкуп золотом. А если рассуждать отрешенно, то женская мышиная возня, спасала единицы. Выбирали они из достаточно пострадавших, давя на жалось и человеческие чувства охраны. И ведь добивались своего. Тех немцев, что я видела, коробило смотреть на женские слезы и унижение старух, годящихся им в матери и бабушки. Не было в них жажды войны, превосходства перед простыми людьми. Они просто выполняли приказ, каким бы неправильным он им не казался.