Ян, душа моя - стр. 30
Так что я переодеваюсь и какое-то время просто наблюдаю за собой в зеркало. На мне короткие облегающие спортивные шорты, майка, гетры до колена. Я выгляжу хорошо. Как настоящий спортсмен. Кажется, это придает мне немного уверенности. В конце концов, я и есть настоящий спортсмен, разве нет?
- Вау! – Манкова смотрит с неподдельным восхищением. - Выглядишь еще круче, чем вчера!
- Спасибо, - выдавливаю улыбку и начинаю надевать наколенники.
- Последний штрих, и ты точно как из сборной страны.
- Ой, а сама-то! – я наконец улыбаюсь искренне.
- Ну что, идем разгромим их по-быстрому и двинем отмечать в «Четыре кота»? Кстати, ты же идешь? Это вроде как традиция.
Я неопределенно пожимаю плечами, и Света продолжает:
- Слушай, я бы сказала, что они чмошники, но это не совсем так. Парни хороши, а вот девчонки нулевые. Так что работай на них, поняла?
Киваю и, сделав глубокий вдох, выныриваю в зал. Там останавливаюсь у ближайшей скамейки и начинаю тейпировать пальцы. Ко мне подходит Ян со своей обычной широкой улыбкой:
- Привет! Помочь?
Я отдаю ему пластырь:
- Да, если не сложно. Вот этот палец у меня травмирован, надо зафиксировать через ладонь, вот так.
Ян кивает, сосредоточенно отматывает пластырь.
Я нервничаю и волнуюсь. Это из-за игры или из-за близости Яна? Я смотрю на его изогнутые черные ресницы. Он перехватывает мой взгляд и снова улыбается:
- Правильно делаю?
- Да, тут вот так. Еще протяни от сустава вниз, пожалуйста.
- Как настрой? Готова?
- Да. Но очень нервничаю, - признаюсь честно.
Парень понимающе кивает:
- Перед своей первой игрой я минут сорок проторчал на коленях перед унитазом.
- Серьезно? - я с облегчением смеюсь. - Меня весь день тошнит, такая реакция на стресс.
И тут, чуть повернув голову, я наталкиваюсь на взгляд Глеба. Сжав челюсти, он смотрит на нас пристально, даже как-то неприязненно. Улыбка тут же слетает с моего лица, а сердце делает непонятный кульбит. А вот это уже интересно. Сбившись дыханием, я пытаюсь понять свою реакцию.
– Что такое? Тебе плохо? – беспокоится Ян.
Кажется, на моем лице написано смятение.
- Да, - выдавливаю я и понимаю, что он все еще держит мою руку, - мы же закончили? Спасибо тебе. Пойду… э-э-э… как ты и говорил.
Бормочу что-то несвязное и пячусь к двери в раздевалку. Ян снова улыбается. Удивительно, как выглядит при этом его лицо. Открытым, светлым, добрым. Он машет мне рукой, мол, беги скорее, говорит:
- Все в порядке, я такой же.
И я скрываюсь в спасительной темноте и пустоте женской раздевалки. Там включаю воду в раковине и упираюсь руками в ее холодные белые края. Сердце колотится. Я умываюсь и мокрыми руками собираю волосы в высокий хвост. Становится немного легче, но пугает меня уже не предстоящая игра, а мои эмоции. Это какой-то бред. Ян Барышев собственной персоной держит меня за руку и заботливо тейпирует мне больной палец. А меня это как будто не волнует! Да еще пару недель назад я бы визжала от восторга. И потом еще месяц рисовала это во всех своих учебниках. А сейчас? Я только думаю, что он удивительно добрый и отзывчивый парень. А сволочь Янковский бросает на меня один взгляд, и мое сердце покупает билет на американские горки. У меня что, стокгольмский синдром?