Ягодный возраст - стр. 51

Здесь же, у ванны, лежали оставленные предусмотрительной Марией Фёдоровной (её фамилия меня приводила в неописуемый восторг) огромное, белое и пушистое, как облако, полотенце и такой же халат. В комнате меня ожидала разостланная кровать, на которой непринуждённо лежала шёлковая, серебристого цвета пижама. Переодевшись, я с удовольствием забралась в кровать и, натянув одеяло до подбородка, нажала на кнопку вызова.

Я ещё не успела от звонка убрать руку, как появилась Курочка – так быстро, как будто всё это время стояла за дверью.

– Владислава Владиславовна, – обратилась она, – сейчас к вам придёт доктор, и не принести ли вам стакан молока?

Я молоко не люблю с детства, и после ванны мне хотелось только выпить кофе, желательно с коньяком. Но если я это попрошу, думаю, скорее всего она прореагирует так, как если бы я попросила принести клея «Момент», чтобы понюхать. Поэтому я, поднатужившись, тоном утомлённой «истинной леди» произнесла:

– Нет, спасибо, если можно, чашечку некрепкого чая с мятой и липовым мёдом.

Курочка расцвела от радости, как майская роза, и, почти пропев, что это и её любимый чай, выплыла из комнаты.

Семён Наумович, маленький толстенький старичок с копной вьющихся седых волос, был немного похож на Эйнштейна. Он появился в комнате, предварительно мягко постучав в дверь, и распахнул её, не дожидаясь моего разрешения.

– Здгавствуйте, моя деточка, – мило картавя, произнёс он и, не ожидая ответа, тут же продолжил: – Геоггий Владимигович мне всё про вас гассказал. Каким надо быть бездушным звегем, чтобы желать смегти такому кгасивому созданию. Нет, я вам так скажу, что такого быть никак не должно. Дайте, догогая, вашу гучку, я помегею ваше давление. Ну, я таки так и думал, оно повышено, – он так эмоционально сделал своё заключение, что, мне показалось, у него самого подскочило давление. – Я бы с удовольствием забгал вас в свою клинику. Но Геоггий Владимигович – это не человек, а пгосто что-то невообгазимое. Ведь он меня ещё до осмотга пгедупгедил – никаких больниц. Он стгашный человек, не позволяйте ему властвовать над собой.

– Извините, Семён Наумович, – прервала я его, – а что, моё состояние внушает вам опасение, раз вы рекомендуете стационар?

– Нет, нет, ни в коем случае, – замахал он руками, – но два покушения за два дня, они не могут пгойти бесследно.

Хорошо, что он до упоминания об этом измерил мне давление, а иначе меня бы уже с сиреной везли в больницу или Георгий здесь развернул бы для меня «полевой госпиталь».

– Я вам сейчас сделаю маленький укольчик, и сон будет спокойным и глубоким.