Ягодный возраст - стр. 25
Тело «Барби» нежно легло практически одновременно на руки всех особей мужского пола, находящихся в комнате (благо её длина это позволяла). Складывалось впечатление, что это был не столько акт милосердия, сколь удовлетворение желания подержаться за формы «эфирного» создания гренадёрского роста, упакованные в одежду для пупсов, где не хватало только рюшиков и кружавчиков.
В это время в комнату вошёл молодой человек с чашкой чая в руках, с которой он и замер, не дойдя до меня где-то чуть более метра. Его лицо выражало крайнюю степень изумления. Ещё бы! Вся бригада столпилась возле белого кожаного дивана, куда была помещена сия дива, и видны были лишь её стопы в умопомрачительных туфлях, в данной ситуации напоминающих скорее розовые ласты.
Чашка с моим чаем в руках оперативника заметно дрогнула, и я сразу поняла, что сейчас могу остаться без живительного напитка, и так как «спасение утопающих – дело рук самих утопающих», пришлось взять инициативу в свои руки. Довольно бодрой рысцой я потрусила к каменеющему на глазах оперативнику и бережно взяла из его рук чашку. Кстати, он этого не заметил.
Из-за «мужественных» спин раздался томный голос: «Что здесь произошло? Что с Гиви?» Голос звучал так, как будто его обладательнице предстояла сейчас мучительная смерть, и она, зная это, прощала всех присутствующих и заодно весь мир, ведь он так несправедлив к таким вот тонким натурам. Меня опять затошнило; хорошо, что удалось добыть чай, а иначе сейчас бы чашка валялась на ковре, и её содержимое заливало бы огромное кровавое пятно, вместо того, чтобы успокоить мой бунтующий желудок.
Мужчины постепенно стали приходить в себя, хотя, несмотря на заметные усилия, которые они явно прилагали, их глаза постоянно возвращались к «Барби», особенно к её наиболее «выдающимся» местам. Со стороны это выглядело, мягко говоря, весьма забавно. Но у меня не было времени на это веселье, кстати, весьма сомнительного характера. Дома меня ждёт Глаша с моим сокровищем и ещё должна прийти крёстная, там тоже какие-то проблемы.
– Товарищ капитан (на господина он явно не тянул), я могу идти?
– Да, – последовал ответ, – только оставьте свои координаты и пока никуда не уезжайте из города, вдруг вы нам ещё понадобитесь.
Произносил он это, повернувшись ко мне вполоборота, чтобы не упустить момента лишний раз посмотреть на диван, где в «царственной» позе, в представлении самой «Барби», возлежала ещё живая (и это должно было обязательно вызывать удивление и восхищение окружающих) «жертва» трагических обстоятельств. И ведь вызывала и то, и другое (у всех, кроме, естественно, меня). В действительности она скорее была похожа на достаточно бесформенную, в такой позе, розовую глыбу засыхающего крема.