Ядовитый Плющ на хвосте дракона - стр. 17
Да что он пристал ко мне, как рекрутер в монастыре. Но голос неожиданно стало проще контролировать, и он зазвучал помимо моей воли.
— Я же уже ответила, два года назад. Мхом не покрылась и прекрасно себя чувствую.
— Для наших целей лучше подходят девственницы, но в тело, с которым ты выйдешь на охоту, ее не подсадишь. Не акклиматизируется.
Ясно. Меня собираются использовать, хотя и здесь непонятно. Я перестала относиться к происходящему серьезно. Это, в общем, такая распространенная форма шока.
— Скажи, Света, а по гороскопу ты кто?
— 1 ноября, скорпион, в гороскопы не верю.
Мужик энергично закивал, будто разделяя это мое убеждение. При этом он, не останавливаясь, чертил в блокноте.
— Арахнида классическая, в возрасте перемен, с длительным периодом воздержания, детная и привязанная к детям, высокая невнушаемость. Так, вроде все. Ничего не забыл? — Он обращался не ко мне, и я догадалась, что судьба моя решена. — Ах, да, совпадение биоритмов и там, и там превышает девяносто процентов.
— Ты когда-нибудь хотела получить настоящую власть? — в ответ на его слова я отчаянно замотала головой. — Новое тело тебе понравится. Из всех, что есть в наличии, оно наиболее перспективное. Обязательно попробуй в нем секс… Как закончишь с драконом, я тобой займусь. Скучаю по Плющу. Ее так редко активируют.
Я поняла, что пол подо мной провалился, когда началось падение вниз. Но перед этим подонок — к какому бы отряду в эволюционной цепочке он ни принадлежал, сущности это не меняло — успел довольно больно ущипнуть меня за щеку.
— Не все проблемы можно предотвратить, даже если хорошо бегать. Я научу тебя быть
послушной.
8. Глава 8. Дивный новый день
День рождения Плюща
Несколько раз в жизни мне довелось побывать в реанимации — не потому что врачи меня теряли, просто туда попадают все пациенты после операции под общим наркозом. И моменты пробуждения, когда ты силишься поднять десятитонные веки и вернуться обратно, а сестричка или доктор увещевают, что, нет, Кузнецова, рано, не дергайся, отложились у меня в памяти.
Боль пока не вернулась, сон держит крепко — и поддаться ему, уплыть обратно, это даже радость. Как на выходных дрыхнуть до обеда, позволяя себе полчасика. И еще, и еще. Не представляю, сколько дней или часов я провела между искусственно наведенным сном и реальностью экспериментальной палаты. То подходила к тому, чтобы очнуться, то позволяла оцепенению утянуть меня обратно.
Я медленно дрейфовала в жидкости, дышала через трубочки в носу, слышала голоса. Иногда они обращались ко мне. Различала тени людей. Наверное, все-таки прошло несколько дней, потому что я уже могла назвать моих постоянных посетителей по именам. Бархатное сопрано с эффектными верхними нотами принадлежало Софии; она сидела у меня дольше всех. Рядом часто ошивался виновник моих бед — Лже-Стас, который откликался на имя Эрик. Он вел себя дико самоуверенно и поучал тех, заходил ненадолго.