Яд изумрудной горгоны - стр. 2
Но снова ее принялись тормошить за руку, снова пахнуло спиртом.
– Сейчас, милая, сейчас… – слабо бормотал мужской голос над ней, но… укола так и не последовало.
Шприц со звоном упал и раскололся. А доктор вдруг отпустил ее руку и, тоже обессилив, сполз на пол, так больше и не поднявшись.
КОШКИН
Глава 1. Новое дело
– Степан Егорыч! Степан Егорыч!
И бросок камешка в окно – один раз, второй, третий.
– Степушка, тебя зовут… – пробормотала сквозь сон та, чьего лица Кошкин даже не помнил.
– Позовут и перестанут.
Снова камешек в окно.
– Он весь дом разбудит – маман станут ругаться…
– Поругаются и перестанут.
Сказал и через мгновение понял, что вставать все же придется. Да и сон отступал, хотя голова все еще трещала и раскалывалась на части.
– Который час?
– Не знаю… – с громким ленивым зевком отмахнулась девица, – в гостиной часы стоят.
Кошкину казалось, до гостиной он попросту не дойдет. Не дойдет даже до кресла у стены, где скомканным валялся китель его мундира, вместе с жилетом и наградными часами в кармане. Окно было ближе. Приподнявшись и толкнув створку в тишину майской ночи, Кошкин мучительно поискал глазами и разглядел внизу Костенко, полицейского надзирателя, бывшего у него в подчинении. Парень, совсем еще молодой, но шустрый, только что набрал целую пригоршню камешков и разогнулся, дабы всем этим обстрелять его окно – да, завидев Кошкина, вытянулся по стойке смирно и уже рукой дернулся к фуражке, отдать честь.
– Который час? – не дал ему сказать Кошкин.
– Четверть четвертого, ваше благородие! – задорно, как на параде, отрапортовал он. – Разрешите доложить?! Случилось происшествие… надобно ехать тотчас – экипаж ждет со стороны улицы!
– Четверть четвертого… ты рехнулся совсем, Костенко? На каждую драку в кабаке станешь меня дергать? Четверть четвертого!..
Сказал – и опять с запозданием понял, что Костенко не дурак и из-за простой драки беспокоить его, чиновника по особым поручениям, среди ночи не стал бы. Неужто случилось что?
– Не в кабаке, ваше благородие… – как мог оправдывался Костенко, – в институте для барышень. Три покойника. Шувалов, Его сиятельство, с двух часов там и вас велели привезти поскорее.
Кошкин выругался. Разумеется, Костенко звал его не просто так. А Шувалов, верно, и вовсе голову оторвет, как увидит. Кошкин принялся без толку приглаживать волосы, торчащие во все стороны, потом заметил таз с водою в углу и бросился умываться, успев крикнуть, что сейчас спустится.
Пока умывался, кинул взгляд в зеркало: щетина отросла, и брить ее снова не было ни времени, ни желания. А физиономия опухла, как черт знает у кого… и немудрено: лица девицы, что спала рядом, он не помнил, зато помнил, что пили они вчера и шампанское, и виски, и водку, и все вперемешку – сперва внизу, в общей зале, потом в компании незнакомых офицеров, потом уж, на брудершафт с девицей, здесь.