Яд изумрудной горгоны - стр. 10
И кровь вытекала так, будто доктор вовсе не был трупом…
– Да он живой еще! – первым сообразил Нассон. – Кошкин, добудьте бинтов скорее! И экипаж, экипаж нужен! В госпиталь его везти и оперировать срочно!
* * *
Доктор Кузин оказался ранен в верхнюю часть грудной клетки, справа. Пуля прошла навылет, сердце и легкие как будто не тронуты, но задет крупный сосуд. Большая удача, что упал он на правый бок, тем самым замедлив кровопотерю. А быть может, это и не удача: Кузин уж точно разбирался в анатомии и знал, как падать… Другое дело, что, если б после ранения он не бросился помогать девице Тихомировой, а поспешил оказать помощь себе или позвал за кем, то сейчас наверняка не был бы на грани жизни и смерти. Но доктор на то и доктор, чтобы жизнь пациента ставить выше собственной.
Когда Кузина увезли, и увезли живым, впечатление это произвело на всех. Кошкин корил себя, что хотя бы пульс не прощупал у покойников, как явился. Он-то понадеялся, что это сделали до него, и, должно быть, понадеялся на это каждый из новоприбывших. Да и крови вокруг столько – и на полу, и на телах – что немыслимо было заподозрить, будто кто-то на этом побоище еще жив…
Даже генералам сделалось не по себе оттого, что они стояли здесь, в двух шагах, и вели беседы, покуда рядом умирал человек. А больше всех всполошился Тихомиров – он едва ли не за грудки схватил Кошкина, когда увидел:
– Он сказал, кто стрелял? Кто?!
– Он ничего не сказал, – Кошкин осторожно освободился от его рук. Проявил участие к горю и не стал усугублять: – он без сознания, и не известно, выживет ли. Когда придет в себя, разумеется, первым делом расспросим, что здесь произошло. Если придет.
– Придет-придет. Выживет! – заверил почему-то Раевский. – Раз уже «похоронили», то теперь, напротив, долго жить станет. И как только заговорит, доложите мне, Степан Егорович.
Кошкин не ответил. Попытки Раевского командовать на месте преступления вызывали в нем глухое раздражение. Да и оптимизма он не разделял, а потому решил вести дело без надежды на показания «воскресшего» доктора.
Тем более что начальница института как раз привела для допроса первую девушку.
Глава 3. Рассказ Агафьи
Анна Генриховна предоставила свой собственный кабинет, что Кошкин счел бы большой любезностью, если бы госпожа Мейер, позволив ему устроиться за ее столом, вышла бы за дверь. Но нет, к его удивлению, дама, ровно держа спину, расположилась на стуле для посетителей и даже придвинула его чуть ближе к допрашиваемой девице.
– Я отвечаю за своих подопечных пред государем! – ответила она на немой вопрос Кошкина. – Разумеется, я не позволю остаться вам наедине с невинным ребенком!